- Вы… – голос Рауля дрогнул. – Вы… Что же вы творите? Средство? Он мой брат, а не какое-то там средство!
- Амадео тоже мой брат. И я предпочту спасти его, нежели того, к кому никакого отношения не имею.
Короткая вспышка на мгновение ослепила его. Ксавьер отступил на шаг, удивленно моргая, и коснулся разбитой губы.
Он поднял руку, останавливая шагнувшего к ним Киана. Ребекка с Йоханом замолкли и с интересом наблюдали за разыгравшейся сценой.
- Попридержите язык, – прошипел Рауль, потирая предплечье – удар хорошенько отдался в травмированной руке. – Если Энрике жив, я не дам вам убить его снова!
Ксавьер растер капли крови между пальцами.
- Насколько хорошо вы знаете вашего брата, Рауль?
- А вы как думаете?
- А все-таки?
Рауль раскрыл рот, чтобы высказать все, что думает о так бессовестно использовавшем его наркодельце, но, подумав, закрыл. С Энрике они никогда не были особенно близки, как обычно близки братья, но разве это повод…
- Вы и предположить не могли, что Энрике – стукач Наркоконтроля, ведь так? – спросил Ксавьер, снова усаживаясь.
- Да, – признал Рауль, не понимая, к чему ведет Санторо. – Он был жестким, требовательным, но никогда не жаловался. Ни на что. И уж точно не мог бы сдать…
- Тем не менее, он проделал этот фокус не впервые. Я имею в виду предательство. – Ксавьер достал из кармана белоснежный платок и промокнул разбитую губу. – Поэтому и спрашиваю: вы хорошо знаете вашего брата?
- Я… не уверен… – пролепетал Рауль. Вся его бравада и злость куда-то улетучились. – Но…
- Наше знакомство было коротким, но хорошим. Я даже на мгновение посчитал его своим другом, а он ударил меня ножом в спину. С тех пор я не доверяю ему, но несколько недель назад, как раз перед его гибелью – мнимой гибелью – мне пришлось связаться с ним, чтобы найти Амадео. Вас тогда здесь не было, поэтому вы не в курсе. Энрике согласился меня принять, мне даже показалось, что он этому рад. В то, что он чувствовал вину, я не верю. – Ксавьер усмехнулся и облизнул вновь закровоточившую губу. – Хотел сдать меня Наркоконтролю, чему помешал Мигель. Так скажите, кто из них мне дороже: Амадео или ваш брат?
Рауль молчал, не в силах заговорить. Язык присох к небу, он не мог вымолвить ни слова. На глазах выступили злые слезы, он совершенно не знал, что делать. Ксавьер подставил себя под удар, схлестнулся с картелями, рискуя жизнью, созвал собрание, с которого уйти живым мог лишь очень везучий человек. Он пожертвует чем и кем угодно ради Амадео! Черт, даже сам Рауль проникся этим печальным принцем, с удивительной стойкостью сносящим жестокие удары судьбы! Даже он сам пошел спасать его от банды Флавио, хотя видел его лишь раз, и достопамятная встреча закончилась не слишком приятно!
Но Энрике все еще оставался его братом. Далеким, высокомерным, никогда не снисходящим до похвалы, но братом. И желание спасти обоих разрывало Рауля на части.
- Вернусь на асьенду Гальярдо, – наконец прохрипел он и, отмахнувшись от Корнелиуса, выбежал на улицу.
- У тебя что, крыша поехала?! – разорялся Хесус, меряя шагами комнатушку. Амадео вжался в диван – и без того небольшое пространство стало еще меньше, и он с трудом подавлял приступы клаустрофобии. – Как ты мог отдать картель Санторо?! Это же твое детище! Нет, наше детище, мы столько лет им управляли, строили кирпичик за кирпичиком, а ты взял его и просто подарил!
- Во-первых, не я, а Рауль. – Энрике устало провел рукой по лицу. – А во-вторых, с каких пор ты приравниваешь себя ко мне? Ты – мой помощник, но не глава картеля, не равноправный партнер, чтобы так переживать.
Хесус побагровел, на лбу вздулась вена. Он собирался что-то сказать, но лишь сильнее сжал кулаки и промолчал.
- Не оспаривай мои решения, это единственное правило, которого я прошу тебя придерживаться. Ты об этом прекрасно знаешь. – Энрике потянулся за едва початой бутылкой мескаля. – И не кричи, у меня от тебя голова раскалывается.
- Я считаю, что это было крайне необдуманное решение, – прошипел Хесус. – Почему не оставил все Раулю? Он все же член семьи.
- Кровь роли не играет, а Рауль не хочет заниматься наркобизнесом. Мне давно надо было это понять. Если бы я так долго не тянул, возможно, все было бы совсем иначе. Ты знаешь, что Катарина мертва?