В патио Энрике прихлебывал мескаль, глядя на подернутое смогом небо. Где-то пробивались немногочисленные звезды, но по большей части он видел перед собой темную муть.
- Прощение, – прошептал он и сделал большой глоток из почти пустой бутылки. – Я не имею на него права.
Ксавьера разбудил гудок автомобиля. Непрерывный, будто кто-то упал грудью на клаксон, он разрывал остатки сна, как тонкую материю, пронзал ранее утро требовательной визгливой трелью.
- Какого черта? – прошептал Ксавьер, с трудом отрывая голову от подушки.
Он полночи не мог заснуть, бродил туда-сюда по вилле Мигеля, то и дело натыкаясь на несущего стражу Тони. И когда наконец удалось задремать, раздался этот навязчивый пронзительный гудок.
Ксавьер оделся и вышел из дома.
Солнце только-только встало, заливая золотистым светом посыпанную гравием площадку перед домом. Шон уже открыл ворота, впуская автомобиль, луч сверкнул на лобовом стекле, и Ксавьер прищурился.
- Доброе утро, сеньор Ксавьер! – приветствовал Гонсалес, выходя из машины. – Прошу прощения за ранний визит, но кое-кто хотел вас увидеть, прежде чем стать подпиткой для кактусов и пищей для стервятников.
Ксавьер озадаченно нахмурился.
- Не пойму, о чем вы, сеньор Гонсалес. Не слишком ли рано для ребусов?
- Вовсе нет. – Гонсалес распахнул дверцу, и из автомобиля выбрался мужчина.
Черные зачесанные назад волосы. Усы. Темные, почти черные глаза, в которых сквозило виноватое выражение. Ксавьер моментально узнал его, несмотря на то, что не видел уже почти десять лет.
- Ну здравствуй, Энрике, – хмыкнул он. Голос внезапно сел, и он откашлялся.
- Здравствуй. – Энрике старательно избегал его взгляда и не протянул руку.
Ксавьер ожидал, что ненависть затопит его, как тогда, много лет назад, но ему, напротив, вдруг стало жаль этого мужчину, который был вынужден скрываться и от своих, и от чужих, зная, что с ним сделают, если найдут.
- Ты хотел меня видеть.
- Да, – собравшись с духом, Энрике Гальярдо поднял голову и уставился Ксавьеру в переносицу.
- Я бы мог сам передать сведения, но он настоял, что должен сделать это лично. – Гонсалес пожал плечами. – Имейте в виду, как только он это сделает, я заберу его, как и договаривались.
- Разумеется. – Ксавьер сверлил Энрике взглядом. – Что ты хотел мне сообщить?
- Я…
Их прервал визг тормозов. У ворот остановилась машина, и оттуда выскочил встрепанный Рауль.
- Энрике!
Услышав голос брата, Гальярдо застыл, как статуя. И не шелохнулся, даже когда Рауль подскочил к нему и начал орать.
- Зачем?! – кричал Рауль так, что начавшие утреннюю песню птицы озадаченно примолкли. – Зачем весь этот спектакль? Я, chinga tu madre, думал, что ты мертв! Что тебя убили, а ты… – Он нервно рассмеялся. – Ты все это время скрывался?!
- Я тоже рад тебя видеть, Рауль, – тихо вставил Энрике, и брат наконец замолчал, тяжело дыша. – И тебя, Ксавьер.
- Спасибо за любезность. – Ксавьер отодвинул Рауля в сторону. – Так что ты хотел мне сказать? У меня нет времени на пустой треп.
- Я знаю, где Амадео.
Ксавьер на мгновение перестал дышать, глаза застлала красная пелена. Он с трудом остановил себя, чтобы не схватить Энрике за грудки и не тряхнуть как следует.
- Полагаю, ты не скажешь этого просто так, по старой дружбе, – выдавил он, заставив себя разжать кулаки.
Энрике вздохнул.
- Я готов сколько угодно раз извиниться перед тобой за то, что между нами произошло, но сомневаюсь, что тебе это нужно. Ты все равно больше никогда не станешь мне доверять.
- Если ты мне соврал, я…
- Я не соврал, – оборвал его Энрике. – Я знаю, где Амадео, и никаких дополнительных условий мне не нужно.
- Тогда скажи! – Ксавьер схватил его за рубашку. – Сколько будешь парить мне мозги?!
- Похоронная контора на улице Седрос, – прохрипел Энрике – воротник рубашки сдавил горло. – Если не веришь – спроси Альваро. Его человек отыскал это место.