- Уже, сегодня утром. Но ты же понимаешь, с этой еврозоной возникает больше вариантов. Ладно, загляни в конце дня, пообщаешься с биологами.
Полученные у экспертов результаты подтвердили в очередной раз гипотезу профессора. В тканях покойного были найдены химические вещества, соответствующие тем, о которых говорилось в научной статье. Они действительно создавали впечатление, будто человек законченный наркоман. Кроме того, пообщавшись с экспертами, друзья поняли, что покойник продолжал вести вполне здоровый образ жизни. Вернее, он пытался это делать. Это было связано с тем, что изношенность внутренних органов была вызвана не фаст-фудом и алкоголем, как показалось на первый взгляд, а именно химией. В заключении было особо отмечено, что подобные вещества в аптеке не купишь и в кастрюльке на кухне не синтезируешь. Для их получения нужно промышленное производство, скорее всего, военного назначения. После этой фразы приятели переглянулись и, не сговариваясь, произнесли: «Домбровский».
- Пан полковник, а попытайся-ка ты поискать еще и Агнию Домбровскую.
- Зачем она нам?
- Сдается мне, что жизнь сделала из Владислава Домбровского эдакого зверя с железной хваткой, но вот по отношению к приемной матери он, похоже, не утратил сантиментов, а скорее – наоборот.
- С чего ты это взял?
- Из переписки. Ты же читал ее.
- В переписку с матерью я особо не вчитывался.
- А я успел просмотреть ее более внимательно. Он явно ее любит. И еще. Помоги мне найти координаты второго гинеколога, который сделал нужную запись Домбровским и передал младенца. Может, он запомнил, которого из них, по мизинцам.
- Ладно, сейчас дадим запрос. Ты хочешь сам, что ли, сходить? Думаешь с ним тоже надо поминдальничать? – съехидничал полковник.
- Напоминаю: он священник. Искать его надо по костелам. И не в городе.
- Понял тебя. Как найдем, сразу дам знать.
После ухода Ковальского полковник вызвал к себе всех руководителей отделов. Он дал команду в кратчайшие сроки разыскать спортзал, где занимался Левандовский, найти салон, где обслуживалась его жена, а также запросить о месте пребывания Юриса Янсонса.
Утром у него на столе уже была информация о бывшем гинекологе. Он оказался священником в небольшом костеле под Гданьском. Отзывались о нем очень хорошо. Его несколько раз представляли к повышению, другой приход предлагали, даже в Варшаве, но он отказывался. Полковник понимал, почему. Эту информацию он тут же передал приятелю.
На следующий день Ковальский быстро разобрался с делами, благо, его должность давала ему определенную свободу, и отправился в указанный костел.
Место было очень уютное и, скорее, немецкое, чем польское. Янсонса удалось разыскать быстро, он как раз заканчивал службу. Профессор подошел ближе к кафедре, чтобы получше изучить бывшего врача. Внешне это был очень пожилой, чрезвычайно худой, высокий человек. Голос у него был очень приятный, как раз для пения литургии. Но вот глаза… В глазах у него была тоска, вернее, гнет. Видно было, что у него есть какая-то моральная проблема. И мы знаем, какая.
Анатом терпеливо дождался, пока прихожане разошлись, и священник остался один.
- Пан Янсонс, добрый день. Меня зовут профессор Ковальский, и я хотел бы с вами поговорить.
Священник обернулся, посмотрел на собеседника вопросительно:
- Добрый день. Судя по приветствию, у вас ко мне мирские вопросы.
- Да, пан Янсонс.
- Ну, что ж, пройдемте во двор, побеседуем.
Они вышли в церковный двор, очень ухоженный, где было достаточно лавочек.
- Слушаю вас.
- Прежде всего, хочу заранее извиниться за свои вопросы, потому что они будут не очень для вас приятны. Речь идет о человеке по фамилии Домбровский.
Священник вздрогнул так, как будто его ударило током.
- Вы же сказали, что профессор? – глухо проговорил он.
- Да, но я патологоанатом. У меня сейчас в холодильнике находится тело, принадлежащее Михаилу Левандовскому. В ходе разбирательства всплыла ситуация с Домбровским. Его уже нет в живых. Но нам надо знать, кто убит: действительно ли Левандовский или Домбровски-младший.
- И что же вы от меня хотите? Откуда мне это знать? – нервно спросил бывший гинеколог.
- Мы знаем все, что вам пришлось сделать, я был у Вальдштайна. Кроме того, Домбровский все рассказал в предсмертном письме к сыну. Поймите, вас никто не осуждает. Если бы это было не так, к вам приехали бы из полиции. А я беседую с вами неофициально. Просто скажите, у кого из младенцев были деформированы мизинцы – Левандовского или Домбровского? Я вас прошу.
- Домбровского. Я специально отдал ему этого младенца. Думал, может, еще какая патология позже всплывет, пусть помается, как я со своей малышкой. – Сказав все это, священник, как будто выдохнул, и откинулся на спинку лавки с каким-то облегчением. – Знаете, я всю жизнь живу с этой ношей, даже на исповеди боялся об этом сказать, такой страх у меня был перед этим человеком.