- Я вас понимаю. Не буду больше мучить. Спасибо вам огромное.
- Напротив. Вы даже не представляете, как вы мне сейчас помогли. Я хоть дышать смогу легче. – Янсонс повернулся к профессору, и тот увидел, как разительно изменился взгляд у этого человека. В нем больше не было бремени. – Расскажите, пожалуйста, если можно, что там у вас за дело.
Ковальский сжато рассказал о том, что было можно, не вдаваясь в подробности. Собеседник лишь изредка кивал. А под конец сказал следующее:
- Знаете, а ведь Владислав Домбровский – это кара старшего за все его преступления, о которых мы знаем и никогда не узнаем. Это я вам говорю уже как священнослужитель.
- Возможно, вы правы.
Сказав это, Ковальский распрощался с бывшим врачом, и отправился в Гданьск.
Вернувшись домой, первым делом он набрал Мельчинского и сказал всего одну фразу:
- У нас Левандовский.
- Понял. – Также коротко ответил полковник. По голосу было слышно, что он напряжен. По-видимому, это дело стало создавать проблему для полицейского. На этом разговор закончился.
Последующие несколько дней Ковальский не беспокоил приятеля, и тот тоже не давал о себе знать. Но утром в пятницу Мельчинский позвонил профессору на работу и попросил зайти. У него были интересные новости.
- Ну, что накопали твои ребята? – спросил с порога анатом.
- Да тут впору роте археологов потрудиться, – устало проговорил Мельчинский. – Уже и Интерпол дал о себе знать.
- Ого! Видать, совсем непростая птица наш Домбровский.
- Еще как непростая. Оказывается, когда он служил, его направляли в Африку. Он успел побывать в разных точках континента, но завел связи в ЮАР. Какие, никто достоверно не знает. Известно только, что это были мафиозные структуры, связанные с добычей алмазов. По-видимому, работа при штабе была для него хорошим прикрытием. Интересно, что история со шпионажем в пользу русских была какой-то странной. Материалы, с которыми его взяли, ценности особой не представляли. Складывалось впечатление, что он специально подставился. В это время в ЮАР накрыли очень крупный алмазный картель, в котором Владислав Домбровский играл одну из ключевых ролей. Но следствие спустили на тормоза, а его имя при дальнейшем разбирательстве и вовсе перестало упоминаться.
- Похоже, он специально придумал всю эту аферу со шпионажем.
- Не сомневаюсь. И ребята из Интерпола – тоже. Они же мне и поведали, что наш клиент научился во время пребывания в Африке различным штукам, которые можно только в кино увидеть. И, кстати, твоя идея с химией имеет корни именно там. Этот парень обладал фантастическим талантом в маскировке, выстраивал такие комбинации, что опытные вояки только диву давались, откуда в его голове такое берется.
- М-да, получается, все, что мы нашли в доме Левандовского, нам просто подложили. Единственное, что он не учел – это фотография.
- Уверен? Может, это тоже было частью его дьявольского плана?
- Может, и так, – задумчиво проговорил Ковальский. – И еще я подозреваю, при таких талантах мы вряд ли найдем этого парня. Но мне очень хотелось бы узнать, как он встретился с братом. Хотя, при его талантах это не сложно.
- Думаешь, искал?
- Безусловно. Вопрос только в том, с какой целью: просто встретиться или у него уже был план по замене? А тут еще и деньгами удалось разжиться.
- Допустим. А если бы брат оказался законченным алкоголиком или вообще умер к этому моменту, тогда как?
- На этот вопрос нам может ответить только сам Владислав Домбровский. Слушай, а жену Левандовского удалось разыскать?
- Она как под землю провалилась. В салоне, где она обслуживалась, сказали, что после поездки на Мальдивы она собиралась навестить родственников в Чехии, но те ответили, что она им уже давно не звонила.
- Слушай, а какие она процедуры делала в салоне?
- Откуда же я знаю?
- А ты узнай. Если она там делал массаж, то они знают, какие родимые пятна и прочие приметы были на теле.
- Думаешь, нам надо проверять неопознанные женские трупы?
- Да. В особенности те, которые трудно опознать. Как, например, тот конструктор, который нам привезли недавно. Ее ведь до сих пор не опознали. И еще есть у меня предположение, что рано или поздно найдутся недостающие части, но зубов у черепа не будет.
- Я всегда знал, что ты оптимист, но не предполагал, что настолько, – мрачно проговорил Мельчинский.