- Если Элвис напишет рапорт, ему спать спокойно не дадут, и тебе – тоже. А так – пусть Интерпол занимается своим делом, а ты дашь Элвису командировку, и он спокойно посетит могилу Франтишека Домбровского. Да, это непрофессионально. Но ты же понимаешь, что из Кении Домбровского никогда сюда не доставят. Он ведь не сказал, где его дети. Значит, предполагал, что Вишневский напишет рапорт.
Мельчинский глубоко вздохнул. Ковальский был абсолютно прав.
- Не переживай. Жизнь накажет его за все «подвиги». Хотя, он и сам это знает, судя по рассказу Элвиса.
- А как же закон?
- Дружище, уж ты-то точно должен знать, что закон и справедливость далеко не одно и то же. Ну, предположим, доставят его сюда, дадут пожизненный срок. Это для него не наказание, он сбежит без проблем. Думаю, этот парень еще преподнесет нам сюрприз.
- Сплюнь! Мне его подвигов вполне хватило уже!
Однако профессор оказался прав. Через несколько лет ленты новостных агентств пестрели заголовками о небывалом благотворителе, неком Джозефе Вагнере, который построил в Кении огромный комплекс для детей из бедных семей и сирот. Там они проживали в приличных условиях и получали хорошее образование. Интервью Вагнер не давал, от фотосъемки тоже отказывался. Лишь одному папарацци удалось его заснять. Именно эта фотография попалась на глаза друзьям. Сомнений быть не могло, – это был Домбровский. После создания комплекса он принял послушание в одном из монастырей в качестве рядового монаха.
Просмотрев эту новость, приятели сошлись в том, что остатка жизни Владиславу вряд ли хватит, чтобы замолить все грехи.
- Ну, а такого поступка ты ожидал от Домбровского, потомок Фрейда?
- Чего-то подобного.
- Ай, ну тебя, сейчас опять начнешь всякие теории развивать. Пошли лучше чай пить. Поделишься предположениями по новому делу.
- Не возражаю.
PS. Приятели готовы поделиться продолжением повествования о своих расследованиях по заявкам читателей и даже без них. Заковыристые дорожки преступного мира принесут любителям классического детектива еще много интересного.
Доктор Ковальский. Часть 1. Смерть как радость.
Кшиштоф Бжезинский жил на одной из самых обычных улиц ближайшего пригорода Гданьска. Личностью он был, прямо скажем, примечательной. Примечательность его заключалась в том, что на всей улице не было не то, что человека, а целого дома, все домочадцы которого его бы не ненавидели.
Бжезинскому было восемьдесят девять лет, он был одинок и крайне противен по характеру. Причем, противен – это очень мягкая характеристика старикашки. Именно старикашки. Сия яркая личность была достопримечательностью не только улицы, но и комиссариата полиции. При упоминании его имени у любого полицейского начинали дергаться сразу оба глаза, сводить судорогой мышцы и сосать под ложечкой одновременно.
Пан Кшиштоф отличался патологическим недовольством и подозрительностью. Он писал жалобы на всех и на все. Его опусы порой напоминали сатирические произведения, но при этом смешно не было. Полковник Мельчинский готов был издавать доносы Бжезинского отдельными томами. Одна жалоба гласила, что из окон дома напротив за стариком ведется постоянное наблюдение, другая – что дети из последнего дома слишком громко смеются, хотя дом находится в пятистах метрах от дома старикашки. Соседи, живущие через три дома от заявителя, постоянно его преследуют и шушукаются за спиной, явно замышляют его похищение с целью выкупа. Причем, на вопрос, есть ли за что выкупать, пан Кшиштоф шепотом заявил, что обладает тайной сокровищ князей Головчинских. Лейтенанту, который принимал очередное заявление, стоило немалых усилий сдержать стон, переходящий в гомерический смех. Но Мельчинскому смешно не было. Он должен реагировать на все заявления граждан, даже от городских сумасшедших, а Бжезинский был именно таким.
Когда старик последний раз явился в комиссариат, полковник катапультировался из окна собственного кабинета! Благо, он был на первом этаже. После этого визита ему пришлось дать секретарше Анне отгул на неделю, для восстановления из-за нервного стресса.
Так вот. Субботним утром житель одного из домов напротив выгуливал свою собаку породы ретривер. Погода была прекрасная, улица пустынная. В ее конце, при повороте к парку, где хозяин обычно выгуливал пса, он заметил какую-то кучу тряпья, как ему показалось. Улица была тихая и чистая, поэтому собачник крайне удивился и направился в сторону кучи. Когда он стал к ней приближаться, собака забеспокоилась, начала скулить и тянуть поводок, чего с ней никогда не бывало. При ближайшем рассмотрении куча оказалась старикашкой Бжезинским. Правда, лицо его было сильно разбито и вокруг было много крови. Как бы противен последний не был, скорую сосед все-таки вызвал.