- Профессор, а мы можем хотя бы присутствовать? – с надеждой в голосе спросил совсем молодой парень. Он только третью неделю работал после окончания университета, всего побаивался, и жутко стеснялся. То, что именно он подал голос, говорило о том, что ему все-таки удалось переступить через свою застенчивость, и ему действительно интересно.
- Разумеется, молодой человек, разумеется.
Следующие несколько часов анатомы напоминали археологов, нашедших реликвию средневековья – столь кропотливо они работали. Над столом стояла звенящая тишина, нарушаемая изредка междометиями.
- Заканчивайте, – наконец произнес Ковальский.
Док отправился принимать душ и переодеваться. Когда он вернулся в кабинет, секретарша сразу принесла профессору любимый чай и круассан из кондитерской, расположенной на углу. Все сотрудники и жильцы соседних домов справедливо полагали, что это лучшая пекарня в городе.
В это же время уставшие, но довольные ассистенты бурно обсуждали «показания» покойничка.
Когда усталый анатом допивал чай, раздался звонок.
- Полковник Мельчинский на проводе, пан профессор.
- Соединяйте, - кивнул Ковальский
- Здорово, мастер потрошеных дел, – бодро поприветствовал приятеля коп.
- Взаимно, собиратель трупов.
Подобный обмен «любезностями» был нормой в общении друзей.
- Ну, что-то удалось выудить из покойника?
- Удалось, – с удовлетворением в голосе отозвался потрошитель тел, – А твои ищейки взяли след?
- Кое-что имеется.
- Тогда предлагаю собрать в общую корзину добычу и помозговать над ней при помощи итальянского сухого вина.
- Уже лечу!
ЧАСТЬ 2
Вечер выдался довольно теплым, поэтому друзья устроились на небольшой веранде дома Ковальских. С этого места открывался изумительный вид на густой сосновый лес, что создавало здесь особую атмосферу, как, собственно, и во всем доме профессора. Все, кто бывал тут, ценили именно это. А вот бывать здесь приходилось немногим: док очень точно определял, кого можно допускать близко, а для кого хороша дистанция, и чем дальше, тем лучше.
Посередине веранды стоял небольшой столик, на котором имелась обещанная бутылка итальянского вина и немудреная, но вкусная закуска. Недаром Мельчинский сорвался с рабочего места, как терьер за добычей: уж он-то точно знал, что из рук Елены выходит всегда нечто бесподобное. Готовка была ее страстью, а страстью полковника – поесть. Об этом знали все. Друг предупредил супругу о надвигающемся набеге вечно ненасытного Станислава, и та успела подсуетиться к приходу мужчин.
Перекусив и пригубив вина, друзья расслабились. При внимательном рассмотрении их лиц рядом можно было заметить, что они чем-то похожи: взгляд, скулы, манеры, одежда. У них был даже одинаковый размер обуви. Оба были крайне аккуратны, педантичны, дисциплинированы, что нередко раздражало коллег и подчиненных. Но оба всегда держались корректно, даже, если бывали злы, что часто случалось с учетом профессий. У всего этого было объяснение: у обоих отцы были евреями, а матери немками. Обе семьи в свое время бежали от фашизма, чудом выжили, а затем вернулись в Гданьск.
- Ну что, друг-потрошитель, колись, чего выпотрошил на этот раз.
- Так. На поверку мы имеем умышленное убийство, замаскированное под несчастный случай.
- Факты?
- На затылке имеется гематома. Качественная такая гематома, не придерешься. Только вот когда ее изучаешь под увеличением, там обнаруживаются две точки с четкими контурами.
- Шокер?!
- Да. И притом с достаточно высоким разрядом. Потому что хватило времени и удар нанести, и с лестницы скинуть. Удар был очень сильный: позвонки треснули, что и привело к смерти Левандовского. Кроме того, в крови нашли остатки сильного снотворного, с барбитуратами. Если учесть, что анализ проводился далеко не сразу, то можно предположить, что изначальная концентрация была довольно высокая. Но не смертельная, подчеркиваю. Убийца точно знал, что делает. Вполне вероятно, что покойник сам выпил снотворное. Тебя интересует, чем он ужинал?
- Ты не мог это рассказать перед ужином?
- Мне всегда казалось, что твой аппетит невозможно ничем испортить. Ведь когда мы обсуждали останки двухлетней давности со всеми подробностями, ты благополучно умял бигос, приготовленный на троих, - язвительно заметил анатом.
- Вот именно: перед бигосом Елены меркнут все залежалые трупы мира. Давай, поделись, какими деликатесами потчевал себя покойничек.
- Тут ты прав: действительно, деликатесами. Там были остатки лобстера и черепахового супа.
- А как же ты это определил? Он что: ел черепаху и лобстера с панцирем? – ехидно оскалился полковник.