Я не сомневался, что если понадобится, то этот политикан сдаст меня и вообще кого угодно, лишь бы самому по-прежнему быть святее папы римского, но на нынешнем этапе мне нужна была его поддержка, и мы готовы были ее оплачивать.
Мы бродили по светлым солнечным зайчикам, пробивающимся сквозь сосновые кроны на глиняные дорожки, очень внимательно слушали друг друга и еще тщательнее подбирали слова. Вокруг пахло смолкой, свежей зеленью и тиной, наросшей на полузатопленных стволах. В общем, обстановка располагала к некоторой откровенности, и я решил форсировать события.
Я изложил ему идею «силового рейдерства», и она привела сенатора в восторг. Местные рейдеры, съевшие собаку на слияниях и поглощениях, предпочитали действовать сугубо экономическими и законными или не очень сильно наказуемыми способами: льготные цены, недобросовестная конкуренция, манипуляции с бумагами, последовательное гнобление объекта нападения в прессе и прочие младенческие игры, доведенные, правду сказать, до лунного блеска. Российское изобретение в виде дополнительного привлечения к действиям полиции, фискалов, таможни, любых силовиков вплоть до чрезвычайников — FEMA, поддельных печатей, заведения десятка уголовных дел (от изнасилования пациенток дома престарелых до шпионажа в пользу Венесуэлы) против каждого члена действующего руководства, перекупки или устрашения смежников и поставщиков, стало для сэра Тима настоящим откровением, и кажется, только сейчас он осознал, какой инструмент в виде места в Сенате США дала ему в руки судьба. Мне показалось, он даже недолго раздумывал — стоит ли сдать меня прямо сейчас, пока я не развернулся, или стоит немного подождать? Но все-таки решился посмотреть, как это будет выглядеть на практике.
Я не стал рассказывать о совсем уже откровенной уголовщине в виде незаконных действий реестродержателей, подкупов директоров, проведения неполномочных акционерных собраний, хотя, если бы понадобилось — можно было сделать и такое.
С «сенатором Тимом» после этого мы быстро договорились о согласованных действиях, и уже через неделю он обещал инициировать налоговую проверку последних отчетов Pennzoil и «Тексако». Затем должны были начаться нападки в прессе на качество их масел и топлива, на экологические проблемы, а за мной на этом этапе была атака на бумаги этих компаний. Pennzoil должно было стать просто не до новых приобретений. В итоге она должна была начать сама мечтать об избавлении от проблемного актива — «Тексако», и продать бедовую компанию первому, кто предложит за нее хоть какую-то цену.
К тому же младший из гостей оказался большим чином из министерства энергетики, занимавшим в недавнем прошлом одно из самых высоких кресел в правлении «Тексако». Он клятвенно обещал мне поддержку наемного менеджмента компании в обмен на небольшую долю ее активов в будущем. И я согласился. Потому что уже не хотел ждать полтора десятка лет, пока эта компания сама свалится мне в ладони. Да и трагедия на нефтяной платформе Piper Alpha в Северном море, принадлежащей Occidental Petroleum, должна была случиться через пару месяцев. Достаточно Арман Хаммер — лучший друг советских вождей от Ленина до Брежнева — побыл «благодетелем» для моей страны, пора отдавать то, что скопил на своем «бескорыстном служении». А нам пара нефтяных компаний — большая «Тексако» и «маленькая» ОР будут очень кстати уже в этом году.
Бригли, кажется, радовался событию больше меня самого! Еще бы — накормить сенатора собственноручно выловленной щукой удается не каждому американцу, пусть даже имеющему некоторые знакомства в Вашингтоне, округ Колумбия.
Снайл тоже лучился добродушием. Он оказался старинным фанатиком рыбной ловли: спиннинг, нахлыст, еще какие-то мудреные способы — для Тома не было тайн в охоте на рыбу. Собрав с Фрэнком, Вязовски и помощником сенатора мистером Маршаллом все снасти, они заплывали на арендованной лодке куда-то на середину озера и возвращались к обеду с десятком щучьих хвостов, не считая всякой мелочи.