— Сценарист, — объяснил Мартин коротко. — Пишет для сериала про нечистую силу. Консультируется.
После того, как он раскрыл дело семьи Лопариных, он считался знатоком в вопросах суеверий и колдовства. Так что объяснение приняли без вопросов. Мартин якшался с богемой, был завсегдатаем в «Нандо», его родители жили в особняке в Центральном округе. Кому, как не ему, дружить со всякими там сценаристами? И консультировать их. Притом, наверняка, бесплатно.
Мда. Лучше б, конечно, так оно и было. Никакой нечисти, никаких вампиров. Никаких проблем.
Но без вампиров не было бы и Занозы.
Вот всегда так. Нет проблем — нет Занозы. Есть Заноза — и проблемы неизбежны. Выбор, впрочем, очевиден.
Заноза рассказывал, что вампиры боятся демонов. По-настоящему. И за безопасность жителей Тарвуда Мартин не слишком беспокоился. Даже самые невменяемые и хищные твари понимают свое место, столкнувшись с более сильным хищником. Надо будет просто познакомиться с госпожой дю Порслейн, этого хватит, чтобы она не нарушала правила.
— Мне нужно собрать вещи! — Виолет смотрела сверху вниз, с высоты своего немаленького роста. Зеленые глаза сверкали. — Вы что хотите, чтобы я уходила неизвестно куда в чем есть? Вот в этом?
«Это» было элегантным и дорогим домашним брючным костюмом. Правда, правый рукав обрезан по локоть — руку-то Хасан вместе с рукавом рубил, а одежда, в отличие от плоти, сама обратно не срастается. Обрезанный рукав вида не портил, но уходить в чем есть, в неизвестность, на месяц, Виолет отказывалась.
Заноза понимал желание скрыться за закрытой дверью, собраться в одиночестве. В конце концов, у женщин есть много вещей, которые посторонним мужчинам видеть не положено. И он знал, что Виолет не собирается сбежать? На ней метка Эшивы, для нее единственное спасение сейчас — держаться как можно ближе к нему. Еще лучше — к Хасану, но к Хасану она точно не хотела приближаться. В общем, он бы ее отпустил. Пусть соберется и возвращается. Но Хасан сказал об этом даже не думать. И пришлось идти вместе с Виолет на второй этаж, торчать в дверях ее гардероба, старательно отводя взгляд от всяких кружевных и прозрачных штук, которые она нервно бросала в чемодан.
Черные очки спасали, иначе б Заноза вообще не знал, куда глаза девать.
— Герр Сплиттер, — заговорила она вдруг, — если в том месте, куда вы меня уведете, действительно, безопасно, и если я смогу прожить там месяц, я не буду ждать, пока метка исчезнет, и расскажу вам о своем ратуне все, что знаю.
Теперь голос Виолет был мягче, чем когда она настаивала на том, чтобы собрать вещи, и на том, что хочет делать это одна. Но все равно звучал требовательно. Более требовательно, чем нужно, чтобы произвести хорошее впечатление.
Однако она старалась. Неизвестно почему стала думать о нем лучше, и теперь хотела сказать что-нибудь, чтоб сгладить собственное упрямство.
Не рассказывать о Хольгере было, между прочим, разумно. Не рассказывать о нем, пока держится метка, и пока безопасность могут обеспечить лишь те, кто заинтересован в информации. А все равно казалось, что Виолет упирается не из разумных соображений, а из природной стервозности. В голосе ее, что ли, дело? В привычке приказывать, а не просить, требовать, а не договариваться, слышимой в каждом слове. Не надо о ней думать, об этой женщине, какой бы красивой она ни была. Ей остался месяц. Тот самый месяц, который Заноза ей и обещал. Она думает, что переждет в безопасном месте, пока не пропадет метка Эшивы, а потом вернется к привычному существованию, и уже не позволит Эшиве себя найти. Но безопасное место принадлежит демону, а демон — друг Занозы, и ни один вампир на Земле, никто, кроме Хасана, не должен об этом знать. За контакты с демонами наказание одно — окончательная смерть. Смерть для него, смерть для Хасана, потому что их связь очевидна. Смерть для Эшивы по той же причине. И еще для многих, кого он называет друзьями, и кто считает другом его.
Лучше уж убить одну Виолет дю Порслейн, которая будет знать про демона, чем подвергнуть риску существование стольких вампиров. Разве что, она захочет навсегда остаться на Тарвуде.
Заноза озадачился: почему ему сразу такая мысль в голову не пришла? Ну, конечно же, Виолет предпочтет остаться на острове! Даже согласится вечно питаться холодной кровью из бутылок, лишь бы уцелеть.