Да, да, мысль о том, что батюшка легко расстанется с кучей денег - крайне ошибочна, вообще- то. Матушка была в восторге, Лайлинна тоже, ну а я, что я? Все равно же ничего не пойму, так о чем жалеть то, вернее, о ком. В этот день я впервые за долгое время горько плакала, сидя в моем любимом убежище у подножия старого развесистого дуба. Дуб тихонько шелестел листвой и впервые не показывал мне никаких картинок, мне вообще показалось, что он разговаривает с соседними деревьями, под дружный тихий шелест листьев которых, наплакавшись, я уснула.
На следущий день батюшка вдохновленно решал только одну задачку, каким образом объяснить старому герцогу , отчего умненькая хохотушка Лайлинна вдруг повредилась умом и перестала говорить. Но потом, справедливо рассудив, что за такие деньги де Брильи должны быть рады и лягушке с болота, решил не заморачиваться и объяснить столь радикальные перемены в Лайлинне потрясением от внезапно свалившегося на нее счастья в лице Антуана, ну или несчастья, кто уж как посмотрит. Потрясение, временное, конечно. С устранением Антуана батюшка тянуть не собирался.
Оставалось только выдрессировать меня. Да, батюшка выразился именно так. Дрессировка выражалась в том, что батюшка раз по десять медленно повторял, что я должна во всем слушаться матушку и того человека, на которого матушка укажет . Антуана, я так понимаю. И так где то по три захода.После чего матушка провела тесты, заставив меня то подать ей чашку, то повернуться вокруг своей оси, то дойти до моей комнаты и обратно. Батаюшка был в восторге от своих талантов.
Я иногда думаю, а мои родители, вообще, у них то с восприятием мира все в порядке? Потом сестрица с брезгливой миной учила меня танцевать. Я сидела на ее занятиях танцами и танцую лучше нее, поэтому вскоре батюшка гордился уже педагогическим талантом Лайлинны. Ну, действительно, за полчаса научить слабоумную сестренку танцевать, это надо быть гуру педагогики.
Вы знаете, если бы у меня не было тихой гавани в лице нашего парка и уютных пещерок чуть ли не под каждым деревом, где я могла свернуться в комочек и не думать о своей семейке, я бы, наверное, не смогла бы скрыть ни свои эмоции, ни зарождающуюся ненависть, да что там, ненависть к окружающим меня людям, наверное, съела бы меня изнутри. А так. Так я находила даже смешные моменты во всем вот этом.
В день приезда герцогов батюшка был сам не свой. После долгих раздумий было решено сразу выдать меня за Лайлинну, саму Лайлинну лишний раз не светить и запереть в ее покоях, как меня обычно. Но тут появились непредвиденные трудности в лице Лайлинны, которая наотрез отказалась сидеть взаперти. Никакие увещевания батюшки не помогали, Лайлинна билась в истерике до тех пор, пока не решено было, что Лайлинна сыграет роль дальней родственницы, приехавшей так вовремя погостить из прибрежных земель нашего королевства. Кстати, у нас действительно была дальняя родня в Эркокрайнезе, самом дальнем городке нашего славного королевства. Правда, никаких девиц нашего возраста у них в семье не было. Но когда батюшку смущали такие мелочи.
Ну что, Лайлинна порхала как бабочка, я ожидала указаний от матушки, сидя около нее, батюшка стоял на крепостной стене и смотрел в подзорную трубу, свое последнее приобретение. Наконец вдали показались сначала клубы пыли, потом четверка лошадей, а затем и карета с гербом де Брилье. Кстати, иметь свой герб всегда было одним из заветнейших желаний батюшки. К сожалению, купцам такая привилегия была недоступна.
Слуги распахнули ворота, карета неспешно въехала в наш огромный вымощенный редкой цветной арзасской плиткой двор, батюшка величественно взмахнул рукой и мы медленно, как и было велено, поплыли навстречу возможному повышению своего престижа в свете. Почему возможному? Ну, вы, наверное, догадываетесь, что купцов, желающих породниться с герцогами, много, а герцог с материальными затруднениями, к сожалению, всего один.