Я чувствую, что меня начинает пробивать на истерический ржач. Ну конечно. Как же, блять, иначе! Надо трахнуться, чтобы демон траха съебался обратно в тартарары. Пистолет опускаю, быстро набираю в поисковике имя демона. Ситри.
«Принц Ситри — двенадцатый дух, великий принц. Появляется вначале с головой леопарда и крыльями грифона, но после того, как мастер произнесет заклинание, он может принять человеческий облик, при этом очень красивый. Он разжигает любовь мужчин к женщинам и женщин к мужчинам, и, если есть желание, он может также показать их обнаженными. Он управляет шестьюдесятью легионами духов».
Но я, блять, мужчина! Мужчина! И Сэм тоже вообще-то мужского пола!
Зло чертыхаюсь, бросаю листок на стол, хлопаю крышкой ноута и бухаю по ней кулаком. Ноут перестает жужжать. Поворачиваюсь к Сэмми. Нет, к Ситри. Все стоит, тянет проклятую лыбу.
— Козел. Думаешь, я не найду другой способ тебя изгнать?!
— Дин, тебе правда так противно? — спрашивает он невинно. У меня жуть как чешутся кулаки. Хочется дать ему по морде, но я сдерживаюсь. Сцепляю зубы, по скулам ходят желваки, а он делает ко мне шаг.
Невольно пячусь назад, пистолет поднимается выше, — целюсь в башку Сэмми.
— Не подходи, псих.
— Тебе не понравился поцелуй?
— Да пошел ты на хуй!
Он наступает, я пячусь и упираюсь в стенку.
— Ди-и-ин… Ну это же всего один раз. Ну что ты? Один раз, и я уйду из этого тела.
— А просто так ты уйти не сможешь?
Пистолет упирается в его влажную грудь. Капли воды скользят от ключиц к соскам, между кубиками пресса. Невольно слежу за ними взглядом, сглатываю. Так плохо мне еще никогда не было.
— Если ты выстрелишь, я уйду, но Сэмми уже не вернется, — шантажирует он меня.
— Знаю! — огрызаюсь я. — Дай подумать! Блять, отойди!
Не двигается с места. Смотрит на меня выжидающе. Я дурак, я такой дурак… Веду переговоры с каким-то озабоченным духом… Но листок… почерк отца… Он и с таким сталкивался?! Бляяяя… Что делать, что делать?!
Мелодия в голове нарастает, дышу. Дыши, Дин, дыши. Ты найдешь выход.
Так, вдох, выдох. Вдох, выдох.
— Мне обязательно зад подставить надо? — Голос мой жалок. Аж самого передергивает. — И ты уйдешь?
— Уйду, — улыбается Сэмми. Щурит глаза, в которых пляшут озорные смешинки.
Блять. А как я потом буду ему в глаза смотреть? Ебаный в рот. Хоть бы он ничего потом не помнил! Сука! Что за подстава! Как! Как его угораздило так вляпаться?! Когда этот чертов Ситри в него вселился?! В туалете? И главное, никакой информации!
— Точно съебешься? — Поджимаю губы.
— Верь мне, Дин.
И глаза такие… улыбающиеся. Взгляд открытый. Опять эта его магия… Козел!
— Я тебя потом все равно убью, ты понял?!
У меня, наверное, истерика. Сэмми мягко забирает пистолет из моих рук. Мои ладони крепко сжаты в кулаки. Зажмуриваюсь. Хочу ничего не чувствовать и вообще потерять сознание.
Проходит минута, две. Сэм ничего не делает. Но я чувствую его взгляд. Осторожно открываю один глаз.
— Че, уже все?
— Дин, мне так не нравится. Не делай такое лицо, — просит это чудовище.
Старательно растягиваю губы в тупой улыбке.
— Ы-ы-ы! Так лучше?
Ничего не говорит. Молчит, смотрит изучающе. А потом вдруг резко наклоняется вперед, прижимается к моим губам своими. Я крепко сжимаю зубы и смыкаю губы. Его язык скользит по ним, медленно, дразняще, у меня мурашки по коже. Я думал, что я испытываю отвращение к геям. Ну каково это, ебаться в задницу, а? И поцелуи с мужиком — это мерзко. Но губы Сэмми теплые, язык как язык. Поцелуй ничем не отличается от девчачьего. Я удивленно распахиваю глаза. Его глаза напротив — улыбаются. Мягко, но настойчиво язык раздвигает мои губы, скользит между ними. Только зубы сильнее стискиваю. Мычу.
Язык убери, козел. Мы так не договаривались. Трахай, но не целуй!
Тогда это чудовище отстраняется. Смотрит с укоризной.
— Закрой глаза, — говорит.
Не знаю почему, но я слушаюсь. Закрываю глаза. Через некоторое время ощущаю его теплые губы на своем лице. Целует зачем-то глаза, лоб, виски, нос, щеки, уголок губ, подбородок. Рот. Поцелуи трепетные и какие-то нежные. Против воли я расслабляюсь. Жмурюсь, повторяя про себя: это все не со мной, это не я. Это просто на один раз. Потом я врежу Сэму. Обязательно. Когда он снова собой будет. И ничего не скажу. Позор на всю жизнь.
А он целует. Его теплое дыхание касается моего лица. Вот его губы перемещаются вдоль скулы, прикасаясь едва ощутимо. Скользят по кромке уха — стая мурашек по коже, взрыв. Дрожу. Это странно. Поджимаю губы, скулы напрягаются, и тут же Сэм касается их цепочкой нежных поцелуев, затем снова возвращается к моему уху. Че-е-ерт… Это нечестно! Ухо — моя эрогенная зона! Приятно так, что коленки подгибаются. Он словно угадывает это, прижимается ко мне всем телом. Впечатывает в стену. Я все еще сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как его язык скользит за моим ухом. Хриплое дыхание срывается с губ, поднимаю руку, чтобы врезать ему, но он неожиданно сильно перехватывает мое запястье. Я даже задыхаюсь. Вот это демонстрация силы. Вдруг понимаю, что мой зад сегодня все-таки распечатают. Становится как-то… не стремно или горько… нет. Неуютно, и по коже ползут мурашки уже не удовольствия от его бесстыдных поцелуев, а легкого страха, и оттого — возбуждения. Я понимаю, что Сэм сильнее меня сейчас. Почему-то осознание этого возбуждает. Я ошеломленно смотрю на него — мне стыдно. Потому что мой член поднимается весьма заинтересованно.
Сэмми улыбается уголком губ, подносит к своему лицу мое запястье, нежно целует, поглаживает основание ладони большим пальцем и вдруг лижет его кончиком языка. Мой стояк упирается ему прямо в бедро, он все чувствует. И, слава яйцам, молчит, никак не комментируя происходящее.
Но стоит мне только подумать об этом, как Сэм спрашивает:
— Дин, хочешь, я тебе повязку на глаза надену?
Несколько секунд молчу, а потом отворачиваюсь и возмущенно цежу в ответ:
— Щаззз! В первый раз трахаюсь в жопу и ничего не увижу?!
— А ты ведь и не хочешь ничего видеть. Ты сейчас хочешь оказаться далеко-далеко отсюда, разве я не прав? — вопросительно смотрит.
Блять! Да убери ж ты от меня свои глазенки! От этого взгляда дрожь по позвоночнику и холодок. Как?! Как так смотреть можно, как будто душу наизнанку выворачивает!
— Дин, дай мне шанс, — шепчет на ухо почти умоляюще. Кладет мою руку себе на шею.
Молчу, упорно отворачиваясь от него. У меня сейчас такое ощущение, словно это Сэм. Я не чувствую в нем никакой потусторонней сущности, но все равно верю, что это не Сэм, а гребанный Ситри.
Потому что Сэм — натурал.
Потому что Сэм никогда не повел бы себя так.
Потому что Сэм, несмотря на свой телекинез и видения, не сильнее меня. Я всегда мог уложить его на обе лопатки. По крайней мере, я был уверен в этом до сегодняшнего дня.
Потому что Сэм — мой младший брат. Кроткий, спокойный, мягкий, дружелюбный Сэм.
Не это нечто, глядящее на меня ласковыми глазами Сэмми, но взглядом жестким, жадным, горящим. Не похотливым, нет — голодным.
Жутко.
— Заткнись, — цежу я. — Делай что хочешь, только молча.
— Разрешаешь?
— Блять! Сэм!
— Да-а-а?
Закусываю губу. Он отстраняется, тянет меня за руку, что облизывал пять минут назад, к кровати. Мне становится плохо. От переживания начинает тошнить. Кажется, словно я лечу. На самолете, ага.
— У-у-у… м-м-м… — бормочу себе под нос мотивчик песенки.
Он косится на меня, смеется весело и… толкает на кровать. Борюсь с желанием подскочить, как ужаленный, и броситься вон из комнаты. Особенно когда он нависает надо мной, его колено делает вмятину в кровати у меня между ног. И снова этот голодный взгляд.
— Дин, я тебя поцелую.
Зачем?! Ну зачем он комментирует?! Мне и так плохо и… м-м-м…