Снова чувствую эти его мягкие и ласковые губы, на этот раз язык проникает в мой рот беспрепятственно, и я снова мычу, уже беспомощно. Его руки придавливают мои к кровати за запястья, я просто распят. Целует. Умопомрачительно. Никогда не думал, что Сэмми может так целовать. Наверное, Джессика в постели была от него без ума…
Блять, о чем я опять думаю?!
Его язык скользит у меня во рту. А я впервые не знаю, что мне делать-то? Никогда не был пассивом… Блять, да, конечно, не был! Но отвечать ему не собираюсь. Не-не, я не гей! Нет! Пусть делает что хочет, но без моего участия!
Он словно угадывает мои мысли. Хватка на запястьях слабеет. Теперь Сэмми поглаживает большими пальцами внутреннюю сторону моих рук там, где кожа особенно чувствительна.
Я мычу ему в рот интенсивнее, он отрывается наконец от меня, и я могу глотнуть воздуха. Чуткие пальцы ласкают руки, меня утешает только одно — я еще одет. Но стояк по-прежнему упирается в живот Сэмми, он не может этого не замечать, но он спокоен. Я закрываю глаза, прикусываю губу до крови. Предательское тело реагирует на его ласки, как надо. Стыдно перед самим собой. Сэм задирает мою футболку, целует живот. Невольно втягиваю его.
— Сэм… Бля… Не надо, а?
Понимаю, что голос мой звучит жалобно, но ничего не могу с собой поделать. Я пытаюсь сосредоточиться на мысли о том, что я сейчас не трахаюсь с братом, а спасаю его. Ну, в самом деле! В нем сидит какая-то хрень, ее надо изгнать, а для этого надо с братом трахнуться… Все просто, ничего сверхъестественного, все нормально, Дин, успокойся… Успокойся, я сказал!
Но у меня не получается успокоиться.
— Ты можешь не петь? — Внезапный вопрос Сэма обескураживает.
— Что?
— Ты мурлыкаешь.
— И ничего я не… Да какого вообще черта?!
— Ладно, пой, если тебе так хочется. Так даже лучше… — улыбается он, расстегивая мои штаны.
Маньяк! Псих! Дергаюсь, у меня шок. Его пальцы порхают по моему животу. Мурашки. Заебали. Пуговица легко выскальзывает из петли, раздается звук разъехавшейся молнии, кончики его пальцев задевают головку моего гордо вставшего члена. Меня едва не подбрасывает, приподнимаюсь на локтях, пытаюсь отползти.
— Сэм! — смотрю уже испуганно, а он все продолжает улыбаться.
— Дин, все хорошо, — говорит успокаивающе, тянется ко мне и чмокает в губы.
И все так обыденно, словно так и надо. Его пальцы снова задевают мой живот, и я вдруг понимаю, что они дрожат. Дрожат. Пальцы. У него.
— Сэм?
Он поднимает голову, встречается со мной взглядом. Я опускаю глаза: на его шее все еще неровно бьется жилка. Дышит вроде спокойно, но он взволнован, я вижу. С чего бы?
— Сэм? — повторяю я уже едва слышно.
Молчит.
Наклоняется и вдруг вбирает мой член в рот. Я ахуеваю, ахаю, собираю простынь по бокам от себя в кулак.
— Сэм!!! — ору.
Его губы плотно смыкаются вокруг моей головки. Хорошо. Блять, как же хорошо! Я не сразу это понимаю, слишком потрясен тем, что мой собственный младший брат отсасывает мне. Смотрю вниз широко распахнутыми глазами — туда, где кудрявая голова ритмично двигается вверх-вниз. Он не может взять полностью, но сосет старательно. Облизывает у себя во рту. Мне становится и плохо и хорошо одновременно, не могу сдержать стона, запрокидываю назад голову…
Он на секунду останавливается, слыша этот звук. Мне стыдно. Блин… Неловко. Я думаю, он сейчас посмотрит на меня, но он не смотрит. Продолжает свое дело.
— Сэмми, черт возьми… — стону.
Не знаю, сколько это продолжается: пять минут, десять… Я не скорострел, но блять…
— Сэм! — кажется, вскрикиваю, пытаюсь предупредить, он не отстраняется, лишь вздрагивает и глотает мою сперму.
Лежу, пытаюсь отдышаться.
Он же не намерен останавливаться, стягивает с моей безвольной расслабленной тушки джинсы, тело после ахуитительного оргазма охватила приятная истома, шевелиться лень. Футболка тоже летит к ебеням. Я голый. Его полотенце уже на полу. Приподнимаю веки, вижу сквозь ресницы в его руках тюбик со смазкой.
— Блять…
Когда он успел купить это? Когда он все это запланировал? Я неуверенно заглядываю ему в глаза, надеясь увидеть там чужое. Потустороннее. Но вижу только растерянность, легкую неуверенность и бесконечное желание. Когда мой младший брат смотрит на меня таким взглядом, я не могу ему отказать.
И когда Сэмми раздвигает мои ноги, я сжимаю руки в кулаки, но удерживаю себя. Я не ударю, хотя все, что сейчас происходит, в корне противоречит моим представлением о нормальном, моим принципам, убеждениям и морали, которая, да-да, все-таки имеется у меня.
Ануса касается что-то холодное и скользкое. Сэмми протискивает в меня один палец, я упрямо сжимаю зубы. Когда раздается тихое рычание, я не сразу понимаю, что оно принадлежит мне. Что это я рычу.
Второй палец.
Дыши, Дин. Закрой глаза. Представь, что это все не с тобой происходит.
Но я не могу! Это же Сэмми, мой братишка, все, что сейчас происходит, не может быть на самом деле…
Три пальца — больно, но я только сжимаю зубы и не смотрю на него. Они начинают двигаться во мне, Сэм не произносит ни звука. Двигаются как-то беспорядочно, проникают глубже, не понимаю, чего он хочет этим добиться. Когда тело пронзает электрическая вспышка, меня подбрасывает на постели, я вскрикиваю — понимаю, что он искал.
— Блять, мать твою, Сэм, какого черта, что это?!
— Тебе нравится? — тихо спрашивает.
У меня вырывается яростное сопение, а он снова нажимает на какую-то точку где-то там, глубоко внутри меня. На этот раз стон с моих губ не срывается, мне удается его сдержать. Я смотрю на него и не могу прервать зрительный контакт, пока младший брат трахает меня пальцами.
Все мысли — на хуй. В башке пусто. Только жар во всем теле, приятно. Ловлю себя на том, что не хочу, чтобы он останавливался.
В какой-то момент его пальцы исчезают. Я уже ничего не соображаю. Не сопротивляюсь даже тогда, когда головка его члена упирается в меня. Давит, я морщусь, он протискивается внутрь.
— Блять, больно!
— Прости, Дин, — мягко произносит он. — Сейчас будет лучше, обещаю.
«Как с маленьким ребенком…» — отстраненно отмечаю.
Жжение в заднице усиливается по мере того, как он втискивается в меня. Какого хрена он такой большой?! На секунду даже ощущаю себя уязвленным. Всегда гордился своими размерами, а тут… Младший брат меня и в этом переплюнул?
— А-а-а, твою мать, Сэм, убью на хрен, ох ты ж блять, дьявол! — Меня едва не подбрасывает, но он придавливает меня к постели своим телом, его член давит на ту самую точку, и меня уносит нахуй.
Начинает двигаться, раскачиваясь во мне. Уже не слышу своих стонов, закладывает уши, дышу тяжело и хрипло, понимаю, что подмахиваю ему, как… как шлюха. Сэм что-то шепчет мне на ухо, слышу «люблю» — мне чудится, да, чудится…
И все взрывается перед глазами. Отключаюсь на несколько секунд, а может, часов. Когда открываю глаза, между ног немного липко, неприятно.
Сэм лежит рядом. Вышел из меня. Мы молчим. Неловко. Смотрю в потолок, раскинув руки звездочкой, ноги свисают с края кровати. Проходит пять или десять минут.
— Дин… — шепчет это чудовище.
— Че?
— Я это… не Ситри. Листочек подложил.
Приподнимается на локте и смотрит на меня робко.
Я медленно сажусь, в пояснице стреляет, охаю от боли.
Через пять секунд Сэм потирает челюсть, валяясь на полу. Дежавю, блять.
Подхожу к нему.
— Это за то, что обманул, козел.
Виновато прячет взгляд, молчит.
Даю ему смачного подзатыльника.
— За то, что трахнул.
Засопел.
Поднимаю его голову за подбородок и впиваюсь в губы жестким, наказывающим поцелуем.
— За то, что понравилось, Сэмми.
— Дин, я…
— Ага, давай еще обнимемся.