— Нервочки пошаливают? — с участием предположил Арцеулов. — Ты, старик, работай, да не зарабатывайся.
— Да нет, в порядке нервы, — ответил Логинов.
— Еще бы, у тебя, да не в порядке, — смеясь, сказал Арцеулов. — Вон какую морду наел!
— Да и ты не дистрофик, — хмуро отшутился Логинов.
— А что же делать, а? — озабоченно спросил Арцеулов. — Может, все–таки к доктору?
— К какому?
— Ну, к этому, к психопатору!
— Боюсь я их, — сказал Логинов, — еще что–нибудь отыщут… К ним только приди.
— А ты к нашему, — предложил Арцеулов. — Наш — умный, в курсе всех руководящих заскоков. Даст тебе электросон, и будь здоров!
— Нет у меня заскоков, — устало сказал Логинов, жалея, что проболтался.
— А раз нет, едем за город! Развеемся. Бабец для тебя найдется — во! — И Арцеулов показал коротенький палец.
— Да я не любитель… — кисло ответил Логинов.
— Сделаем из тебя любителя! — с нарочитой серьезностью пообещал Арцеулов. — Сколько на твоих? Порядок! В девятнадцать ноль–ноль по твоим. — Он щелкнул каблуками и удалился вихляющей походкой.
Разговор с Арцеуловым навел Логинова на мысль, что правильнее всего относиться к своему сну насмешливо, принимать его как чью–то затянувшуюся шутку вроде звонков по телефону, когда тебя спрашивают: «Это зоопарк?», а ты отвечаешь: «Нет, похоронное бюро». Такие шутки были в ходу у молодых сотрудников. Он, кроме того, решил поехать с Арцеуловым.
Позвонив домой, он сказал, что задержится на службе, что, может быть, заночует у сослуживца, а в семь часов на пороге кабинета появился Арцеулов, деловито постучал по запястью и молча кивнул в сторону коридора.
У решетки сада стояла черная «Волга». За рулем сидел капитан–лейтенант, поглядывая в сторону Арцеулова и Логинова и вертя ручку настройки приемника. На заднем сиденье, поджав ноги, полулежала девушка в гладком платье. Она подвинулась, освобождая место Логинову, Арцеулов сел на переднее сиденье, назвал Логинова, капитан–лейтенант пробормотал свою фамилию, включил скорость, девушка, не глядя на Логинова, внятно произнесла: «Лена» — и опустила голову на грудь.
По дороге слушали музыку, смешанную с треском разрядов. Логинов поглядывал на девушку, соображая, чья она — моряка или Арцеулова. Девушка, вероятно, догадывалась о мыслях Логинова и, умело играя лицом, запутывала его в предположениях. Когда Логинову наскучила игра, он откинулся на спинку и придал лицу непроницаемое напряженное выражение, так хорошо защищающее людей определенного типа от вторжений внешней суеты.
Моряк остановил машину перед каменной дачей, открыл своим ключом ворота и подвез гостей к веранде. Выглянули две девушки в передниках, кивнули, исчезли в доме. Логинов отметил про себя, что дача обжитая, богатая. Он сам подумывал о том, чтобы построить себе такую, но знал, что нахрапом этого не сделаешь, такие дачи обживают и совершенствуют два–три поколения. Оглядывая неприбранный, лохматый сад и почерневшие дорожки, он подумал, что недавно эту дачу перестали обживать и теперь кто–то, не чувствующий себя хозяином, выжимает из нее созданное прежде благополучие.
Выскочив из машины, Арцеулов принялся шутить, подталкивая Логинова к веранде и ловя свободной рукой локоть девушки, приехавшей с ними. Логинов поддавался Арцеулову, доверяясь его интуиции гуляки, всегда направленной к тому, чтобы установить между малознакомыми людьми ни к чему не обязывающую непринужденность отношений. Логинов знал, что сам–то он держится благодаря равновесию и удачной внешности, и, никогда не признаваясь в этом, глубоко уважал дар общительности Арцеулова, легко заменяющий усилия, какие самому ему пришлось бы прилагать.
На веранду вышли девушки из дома, Арцеулов подтолкнул к ним Логинова и сказал, смеясь:
— Вот, смотрите, сановника привез. Видали когда–нибудь такую морду? А ведь все от смущения. Вы думаете, он важный? Нет, он застенчивый…
— Это у вас какой значок? — спросила девушка с осветленными волосами, коснувшись узким ногтем пиджака Логинова.
— Это — ЮНЕСКО, — ответил Логинов.
— А-а, — сказала девушка и ушла вместе со второй на кухню.
Арцеулов скользнул следом, вернулся, заманчиво улыбаясь Логинову, наступая на него, оттеснил к низкому креслу, сел на соседнее, участливо спросил:
— Голодный, поди, как слон? Потерпи, сейчас навалимся. Там девчонки сготовили такой цимус!