— Что ж поделаешь — соседи… — сказал я.
— Не связывайтесь с ними ни по добру, ни по худу.
— Заходите еще, — сказал я ему.
— Хорошо, — ответил он, пожал мне руку и ушел.
Я устал за день, клонило в сон. Наверное, я задремал, потому что мне показалось, что в передней долго и настойчиво звенит звонок. Я вскочил с тахты и подошел к двери.
— Кто там?
Сдавленный голос за дверью проговорил:
— Савельев.
Я открыл дверь. На пороге стоял франт в темном костюме, в свежей рубашке, с «болоньей», небрежно переброшенной через плечо.
— Не узнаешь?
Я уставился на него, стараясь припомнить, где мы встречались.
— Правда, не узнаешь? — спросил Савельев. — Ну и ну! Стыдно друзей забывать!
— Друзей? — переспросил я.
И вдруг вспомнил: мы жили с ним в одной комнате в общежитии, в последний университетский год.
— Заходи, Володя, — сказал я.
— Вспомнил, слава богу, — довольно произнес Савельев, переступая через порог. — А я тебя ищу–ищу… Как тебя занесло в такую даль?
— Сам не знаю, — ответил я. — Чаю хочешь?
— Давай, — сказал Савельев и двинулся за мной на кухню. — Слушай, — продолжал он, — ты что же это так невидно живешь?
— Это в каком смысле? — спросил я.
— Ну, не видно тебя и не слышно. Диссертацию защитил?
— Защитил, — сказал я. — А что?
— И я защитил, — обрадованно сказал Савельев. — Только вчера. Теперь мы с тобой — кандидаты наук!
Он произнес это с таким выражением, словно мы с ним достигли наконец земли обетованной.
— А радуешься как ребенок, — сказал я, зажигая газ.
— И не говори! Я так рад, так рад…
— А что, были серьезные препятствия?
— Страшные, — сказал Савельев, — я, собственно, пришел тебе рассказать. Только прежде напьемся чаю. Я, кроме чаю, ничего не пью, а ты?
— Я еще кофе.
— Спиртного ни–ни! Берегу голову, — сказал Савельев. — Мне голова теперь знаешь как нужна!
— Зачем? — спросил я.
— Получил лабораторию. Низших животных. Петров уходит на пенсию, я вместо него.
— Тогда поздравляю, — сказал я. — Теперь ты большой человек.
— Я пережил такое, что тебе и не снилось, — сказал Савельев. — Ты помнишь, конечно, что я был женат?
— Ну, допустим, — сказал я. Это была неправда, так как сразу после университета я потерял Савельева из виду.
— Жену ты мою знаешь, — продолжал он. — Женщина!
Я кивнул.
— Мы развелись, — сказал Савельев. — Десять лет супружеской жизни списаны со счета.
— Что ж вы раньше–то не расстались? — спросил я.
— А, милый мой, — сказал Савельев, — работа! Попробуй–ка управься один. Тут и опыты, и литература, и обедать надо, и белье стирать! Потом, понимаешь, у меня диссертация на носу, а она вздумала ребенка рожать.
— Это ее право, — сказал я.
— Не перебивай, слушай! Я ей говорю: делай аборт, потому что иначе никак. Она говорит: «Тогда я уйду!» А у меня решающие месяцы. Выбиваюсь из сил. И тут она уходит к родителям. Остаюсь совсем один. Думаешь, она не понимает? Понимает отлично. А я работаю как лошадь… Ну вот, остается два месяца до защиты. Она приходит: давай развод. Я ей говорю: оставь меня в покое. Защищусь, тогда поговорим. А она: нет, сейчас. Хорошо, говорю, тогда я кончаю жизнь самоубийством. Сегодня же. Она ушла. Через десять минут — звонок. Открываю: милиционер.
— Кто у вас Савельев?
— Я.
— Это вы хотите покончить самоубийством?
— Кто вам сказал?
— Ваша жена сделала заявление.
— Что вам от меня нужно?
— Пройдемте в отделение.
— У вас есть ордер на арест?
— А вы пройдемте.
И тут, представляешь, один за другим десять милиционеров. Делать им, что ли, было нечего. Взяли как есть, в домашних брючках, приводят к капитану.
— Это вы хотите покончить самоубийством?
— Нет.
— Ваша жена сделала заявление.
— Это ошибка.
— Хорошо, отведите его. Приводят к майору.
— Почему вы хотите покончить жизнь самоубийством?
Я говорю, так и так. Жена сделала ошибочное заявление.
— Все принимаю, — говорит майор. — Непонятно только, почему вы хотите покончить жизнь самоубийством.
— А мне непонятно, почему вы меня тут держите.
— Отведите его. Приводят к полковнику.
— Почему вы хотите покончить жизнь самоубийством?
— Кто вам сказал?
— Вот тут написано: «Хочет покончить жизнь самоубийством». Почему хочет?