― Ещё как ведомо. Вот почему тебе нужен ключ, которым ты не можешь воспользоваться. Думаю, ты понимаешь, почему твоя логика сбила меня с толку?
Кэдиган вздохнул с притворным смирением.
― Я надеялся избежать визита к дяде и заискивания перед ним. ― По множеству причин. ― Но раз ты не оставляешь мне выбора... ― Он направился к двери.
― Погоди!
Кэдиган обернулся и взглянул на Гвина.
― Да, me liege?
― Ключа здесь нет. Мы ― порождения тени и свободно путешествуем меж мирами. Владелицы же ключей, как ты сам знаешь, надёжно охраняют своё сокровище и готовы содрать кожу да вырвать крылья любому глупцу, который к ним сунется.
― Тогда, зачем ты тратишь моё время?
― Я могу сделать ключ, но тебе придётся собрать полезные для нас обоих артефакты.
― Какие именно?
― Честно, список не так уж длинен. Коготь дракона. Камень с Эмриса Мерлина. Львиное сердце. Клок шерсти белого оленя. Капельку крови Артура... А напоследок, кровь и пот вермерлина.
Дьявольски длинный список. Не хватает только оголённой части тела, катающейся по углям, да раскалённой кочерги, засунутой в неудобный проход, предназначенный только для облегчения.
― Что-нибудь ещё? ― поинтересовался Кэдиган.
― Для медальона? Нет. Но мы не сговорились о цене.
― Слушаю
― Пока будешь собирать и приносить артефакты, ты и твоя женщина погостите здесь, в замке. И если ты не будешь приносить в Галар по вещице к часу властвования фейри[21], твоя женщина проведёт ночь... ублажая меня в постели.
Кэдиган пришёл в дикую ярость от одной мысли.
― Она не трофей на обмен.
― Выходит, ты признаешь, что прячешь женщину? Потрясающе.
Кэдиган проклял себя за промах. Он не только подтвердил ублюдку, что Джо здесь, но открыл гораздо большее. Теперь враг знает, в чём его слабость.
Драконий помёт! Это был далеко не самый умный его поступок.
И, к сожалению, не самый глупый.
Теперь, когда Гвин знает, у Кэдигана стало одной заботой больше.
― Откуда мне знать, что здесь ей не причинят вреда?
― Клянусь короной. Если кто-нибудь прикоснётся к ней в светлое время суток, я уступлю свой трон тебе, и ты получишь на блюдечке яйца обидчика.
Кэдиган презрительно хмыкнул.
― Если её тронут, я оторву им не только яйца, но и голову. Обещаю.
Не до конца уверенный в задуманном он попытался придумать иной план.
Откровенно говоря, такого не существовало. Гвин ― наименьшее зло в этом проклятом месте и единственный, кто может дать ключ Джозетте без лишнего кровопролития.
― Так, каким будет твоё решение, демоническое отродье?
― И это всё, что тебе от меня нужно?
― Да и нет. Когда всё закончится, и ты убедишься, что ключ работает, в качестве оплаты я передам тебя твоему дражайшему папочке. Иначе тебе придётся сражаться со мной и моими людьми. Отправишься добровольно в его любящие объятия.
Кэдиган с минуту не мог дышать от гнёта ужасающей цены.
«Догадывался ли Гвин, о чём просит?»
Когда в следующий раз я увижу твоё лицо, псина, ты хорошенько уяснишь, почему каждый рождённый в аду демон боится меня! И ты заплатишь за каждую пролитую тобой каплю демонической крови, пока служил ублюдку, которого я должен был утопить при рождении. Я отобедаю твоими никчёмными внутренностями!
Кэдиган знал, что отец выполнит обещание. Его смерть не будет быстрой и лёгкой. Паймон не торопясь убедится, что он сожалеет о каждом вздохе, продлевающем жизнь и муки.
«Какое это имеет значение? И впрямь? По сравнению с нынешним существованием, это лишь смена обстановки и гардероба. Продолжай лгать себе, lad».
Разница огромная. Но когда он воскресил в памяти образ спящей в его объятиях Джозетты и услышал отголоски её смеха, то понял, что с радостью примет такую судьбу.
Ради неё.
Она стоила его жалкой жизни.
Кэдиган перевёл взгляд на молча наблюдающую за ним тень.
― Согласен.
Он собирался уйти, когда Гвин окликнул его:
― Тебе следует знать ещё кое-что.
Кэдиган тихо выругался. Следовало догадаться, что всё будет не так просто, как кажется.
― Что же?
― Через три дня осеннее равноденствие. После ключ будет для неё бесполезен. Она будет заперта в этой реальности навеки.
Смертная в стране, где люди ― дичь. Запертая среди хищников, которые разорвут друг друга на части, дабы добраться до неё. Не говоря уже о том, что они сделают с ней.
Прикрыв глаза, Кэдиган поморщился. Все пути к отступлению отрезаны.
Он знал из личного опыта, что никто в Авалоне не позволит ему прийти и поговорить с ними.