– Да хватит ругаться уже! – не выдержала мама. – Заладил одно и то же, молодежи мозги компостируешь. Им оно надо? Лучше, вон, на огород сходи, помидоров принеси. Сергей, кушать будешь?
Вскоре стемнело окончательно. Перебравшись из летней комнаты в основную часть дома, Катя смотрела в окно на папу, вышедшего за ворота. Он присел на скамейку в палисаднике и закурил, бросая мрачные взгляды по сторонам. После чего тяжело, словно на него свалилась вся тяжесть этого мира, поднялся и принялся закрывать ставни.
Переодевшись в ночную рубашку, Катя легла под простыню – из-за стоявшей второй месяц жары никто даже не думал накрываться одеялом. Валя включила ночник, когда-то сделанный отцом из найденного на улице плафона, и листала журнал.
– Тех двух девчонок нашли, – сказала Катя, стараясь говорить тихо, чтобы шуршащая в родительской спальне мама не услышала.
Валя вздохнула.
– Слышала. А ты откуда знаешь?
– Родители шептались, а я подслушала.
– Говорят, одну нашли на дорожке к пруду, между мебельной и лесом. Прямо в траве лежала. Ее задушили собственными колготками. А вторую нашли на пустыре, за участком погорельцев.
– Которые три года назад уехали, что ли?
– Ага. Позавчера нашли. Там милиция была, дергала всех, вопросы задавала. Кто что видел, кто что знает. Собаку притащили. Она землю нюхала, нюхала, потом побежала куда-то. Нашли они чего-нибудь или нет – фиг знает.
Кате не нужно было напрягать фантазию, чтобы представить, как могли выглядеть тела растерзанных девочек. Наоборот, образы, несмотря на активное противодействие с ее стороны, сами всплывали в голове Кати.
– А глаза…? Им тоже выкололи?
– Выколол.
– Что?
– Это же маньяк. Маньяк-убийца, – Валя тоже перешла на шепот. – Как в кино. А, ты не смотрела… Мы у Сашки Пименовой киношку одну смотрели. Триллер называется. Про маньяка. Псих, который убивает людей просто так.
– Таких не бывает, – попыталась робко возразить Катя.
– Бывает, еще как бывает! Просто раньше в газетах и по телевизору про таких не говорили. А сейчас говорят. Сказала же тебе, психбольной. У таких что-то в голове, – Валя покрутила пальцем у виска. – Шарики за ролики заехали, короче.
Катя поежилась.
– Может, зря пишут и показывают про таких? Вдруг их еще больше станет?
– Дура ты, – отмахнулась Валя.
Катя не ответила на оскорбление, лишь обиженно отвернулась к стене. Валя снова принялась шелестеть страницами. Это был модный журнал – «заграничный», как с уважением и трепетом в голосе говорила старшая сестра – с, подумать только, цветными фотографиями. Там были статьи о знаменитых в Америке певицах и актрисах, лица и имена которых ни о чем не говорили ни Кате, ни самой Вале. Журнал сестра одолжила у подружки и берегла его, как бесценный артефакт.
Катя уже стала засыпать, когда услышала странный звук, показавшийся ей воем. Она встрепенулась, обернулась на Валю. Та замерла с широкими глазами и открытым ртом.
– Что это?
– Сирена, – прошептала Валя. – Помнишь, когда Машу нашли? Милиция приехала когда, у них точь в точь такая же сирена орала.
Девушки подскочили. Набросив поверх ночной рубахи халат, Катя побежала за сестрой к веранде. Там уже был папа, который словно ждал сигнала тревоги. В руках топор.
– Закройтесь за мной! – велел он, распахивая дверь на темную, но все еще жаркую улицу. – Не открывать никому, кроме меня!
Папы не было полчаса. За это время сестры, затаив дыхание в своей каморке и вслушиваясь в звуки за непроницаемым благодаря ставням окном, ловили каждый звук с улицы. Сирены, далекие крики и возбужденные голоса. Потом громкий хлопок, от которого задребезжало стекло в окне…
Никто не уснул, пока папа не вернулся. Это случилось примерно через полчаса. Он шагнул в дом из темноты – бледный, с потерянным взглядом и чуть трясущимися руками. Дико, словно не узнавая, посмотрел на открывшую ему маму и на дочерей, стоявших в сторонке и тревожно жавшихся друг к другу. Как зомби, ничего не видя перед собой и руководствуясь мышечной памятью или человеческим вариантом автопилота, папа поставил топор у двери и тщательно запер ее – сначала на замок, затем на широкий и мощный засов.
– Что случилось? – голос мамы звенел от тревоги. – Опять кого-то убили? Что там?