— Оправдываться бесполезно, — начал он. — Все объясняется очень просто: я получил приказ…
— Приказ?! — воскликнул Майер. — Не хотите ли вы сказать, что вас принудили к этому?
— Подождите, дайте человеку высказаться, — остановил Майера Нойцман.
— К тому же на карте никакого поля не значилось. Там был обозначен заболоченный участок, — продолжал Анерт, — а справа и слева лесные массивы. На самом же деле никакого заболоченного участка мы не обнаружили. Следовательно, у меня было два выхода, но, какой бы из них я ни выбрал, я все равно что-нибудь нарушал: если бы я поехал через поле, то потравил бы его, а если бы я его объехал, то опоздал бы и не выполнил приказ. Я предпочел выполнить приказ…
В помещении стало совсем тихо. Рут Древен по-прежнему курила, поглядывая на лейтенанта. Первым пошевелился полковник Бредов — он откинулся на спинку стула и посмотрел на Анерта, но ничего не сказал.
— А я-то думал, что это произошло по недоразумению… — обронил председатель кооператива.
— Проявил служебное усердие, — заметил Майер, — загубил труд стольких людей!
— Если бы все это произошло несколькими днями раньше… — начал Анерт и неожиданно замолчал.
Что он хотел сказать, никто из присутствующих, за исключением офицеров, не понял, да и трудно было объяснить другим, что же произошло с Анертом за последние дни. А случилось то, что теперь лейтенант не хотел уходить из роты на какую-нибудь штабную работу. Это желание пропало у него в ночь перед наступлением.
— Вот я и говорю, что им руководило только служебное рвение, — повторил свою мысль Майер.
— Как я понимаю, вы сами никогда не служили в армии? — вежливо поинтересовался майор Зигель. — Иначе вы на многое смотрели бы по-другому.
— О чем вы спорите! — воскликнул председатель кооператива и хлопнул обеими руками по столу. — Мы должны говорить не об армии вообще, а об этом лейтенанте и о его проступке.
— Нет, не только об этом, — заметил Бредов.
— О лейтенанте, который сам себе дал право ехать по полю, — упорствовал председатель. — Как мне кажется, лишний час времени для него дороже поля, да и для вас тоже, товарищ полковник. И этому учат в академии? Выходит, что и вы, товарищ полковник, поступили бы точно так же, да?
Анерт посмотрел на Бредова, который спокойно сидел на своем месте. Все повернулись в сторону полковника. Лейтенант с нетерпением ждал его ответа, понимая, что медлительность Бредова вызвана не нерешительностью, а, скорее, чувством ответственности перед чем-то очень важным.
— По дороге сюда… — не торопясь начал полковник, — я собственными глазами осмотрел поле. Выглядит оно ужасно… Но лейтенант Анерт по-своему прав: у него действительно было только два выхода, а выбрать он должен был один из них.
Все зашевелились, а Майер даже вскочил со своего места и забегал взад и вперед перед стендом с картами и схемами, засунув руки в карманы куртки. Однако на Бредова это, казалось, никак не подействовало, он продолжал говорить по-прежнему спокойно и неторопливо:
— Видимо, это для вас нелегко, но я попрошу вас посмотреть на этот инцидент с военной точки зрения. Это так же правомочно, как и то, что вы просите нас взглянуть на этот инцидент вашими глазами.
Все замерли. Еще никогда Анерт не слышал, чтобы Бредов говорил так проникновенно и убедительно.
— Вот вы меня спросили, как бы действовал я на месте лейтенанта. Отвечу вам: я бы поступил точно так же!
Анерт шумно вздохнул, и все услышали этот вздох — настолько тихо было вокруг.
Майер остановился перед стендом. Тишина сделалась напряженной.
— Вы погубили наши посевы… — снова начал Майер.
— Не посевы, а всего лишь один участок, — перебил его майор Зигель, — один-единственный! В следующем году вы сможете повторить эксперимент.
— Все это бессмысленно… — Майер махнул рукой и, подойдя к стенду, начал снимать и сворачивать таблицы и схемы. Он продолжал еще что-то говорить, то повышая голос, то доводя его до шепота, как человек, который хочет выговориться, чтобы дать выход гневу. Однако его возбуждение не уменьшалось, а, наоборот, росло. Неожиданно он остановился и, подойдя к столу, оперся обеими руками о столешницу: — Скажите, что изменилось бы на ваших учениях, если бы лейтенант объехал посев стороной? Учения продлились бы еще на час или на два, вот и все.