– Я вдруг вспомнил сейчас. Как мы в студенчестве бухали.
Отто поморщился, отворачиваясь, а мать просто закрыла лицо руками, нервно засмеявшись и застонав. Кажется, ей было больно. От одних воспоминаний, ага. И что же там такого вспомнить можно, что такая реакция?
– Как ты пригласила нас к себе, – Феликс наклонился, чтобы видеть мать. – У тебя был ящик шампанского..
Мать нахмурилась, и, немного повспоминав, уставилась на него как на тупенького. Затирает ей какую-то дичь тут.
– Я не помню такого.
– Было, было. Я тогда ещё чуть не умер.
Отто посмеялся. Видимо, у него воспоминания о том вечере сохранились прекрасно. Явно получше, чем у матери.
– Вы про что, – повторила она вопрос. – Не было такого.
– Да было, – Феликс мотнул головой. – Ты просто тоже напилась тогда до отключки.
– А какой повод был?
– Я не помню, – растерянно вздохнул Феликс. Но тут же подоспел Отто и со всем разобрался.
– Есть шампанское – чем не повод? – прикладываясь к стакану, хмыкнул он.
Ему только причину дай. Наличие ящика шампанского (или его отсутствие – почему нет), бутылки пива, да просто стаканов для него в доме – повод пойти и напиться. Я всё поражаюсь, как он умудряется быть таким здоровым и нормальным на лицо и тело до сих пор. С его-то образом жизни, давно пора превратиться в типичного мужика за сорок, с пузом, одышкой и всем прилагающимся, да нэ нет. Ходит, великолепен и горяч. Артём его так рассматривал сегодня.. Мда, было бы охуенно, если бы Отто у меня его увёл. Вот прям увёл, да, как в фильмах бывает. Появляется такой шикарный мужик, и главного героя бросают, пушо зачем он сдался, чмошник такой, когда есть Он.
– И правда, – посмеялся Феликс. – Много надо, что ли.
А я и говорю.
– А потом нам было очень плохо.
Дальше проследовал весёленький рассказ про то, как они напились в тот раз, и после им было та-а-ак хуёво, особенно Феликсу. Настолько всё было плохо, что Силке аж протрезвела с перепугу. Было решено дать ему какие-то таблетки, которые типа хорошие, и должны были быстро помочь ему, но каким-то образом оказалось, что они на самом деле были для сердца, и в итоге он чуть не сдох там просто сразу же. И никто до сих пор не понял, каким образом он выжил, но да. Вообще, было странно слышать такие истории от трёх взрослых людей. И как они ещё хохотали над этим. Но дело их, конечно же.
Мы с Кристиной переглянулись, и она похлопала меня по руке под столом, слабо улыбаясь. Не знаю, что это должно было значить. Но, допустим, она меня так поддерживает.
– Мне так плохо даже после полутора литров водки не было, – почёсывая глаз, хмыкнула мать.
Ну так всё логично. Газированные напитки всегда сильнее хуярят в голову. Да и в остальные органы. Надо было водку газировкой запивать – вот тогда да. Тогда бы, возможно, силы бы поравнялись.
– А когда это ты выпивала полтора литра водки.
Отто это так заинтересовало, что он аж встрепенулся весь. И, по ощущениям, тоже немного протрезвел, только уже от возмущения. Ну а как. “Три литра водки? И не со мной? Ай, Силке. А ещё сестра называется”.
– С Альбрехтом? – после того, как мать кивнула головой в мою сторону, уточнил он, удивившись.
Я тоже удивился. Когда это было и почему я этого не помню? Мам..? Ладно, шучу, не было такого. За кого меня принимают тут вообще. Я не бессмертный, осмелюсь напомнить. По полтора литра водки за раз – это же сдохнуть можно.
– С отцом его, – шепнула мать недовольно.
Это было так внезапно, что я удивился ещё раз. Исторический момент – мать говорит о моём отце. И да, я узнал о нём кое-что новое. Как-то он выпил с моей матерью на двоих три литра водки. Вот это да. А я то всё думаю, в кого я такой поехавший, а вот оно что. У меня ещё до зачатия не было шансов вырасти нормальным человеком. Но сам я никогда столько не пил. Ну, именно водки, я имею в виду. Полтора литра за раз – только пивасика. Мда, до отца мне ещё далеко. Хотя забавно, и я только сейчас это понял. Принято же, что матери постоянно во всём плохом в детях винят их отцов. “Вот папа родимый”, “весь в отца”. Почему мне мать никогда ничего такого не высказывала? Или её типа всё устраивает? Или она стесняется говорить о нём?
Кристина вдруг протянула мне телефон, и я забрал его, чтобы было лучше видно набранный в заметках текст. Ну и чтобы ответить потом, если потребуется. Мы часто так разговаривали, когда нельзя было обсудить вопрос вслух по каким-то причинам. Нормальный метод, надо заметить.
“А что, разговоры о твоём отце – это запрещённая тема”.
“Нет. Просто, кажется, матери неловко это делать, тем более, при Отто”
Он не одобряет вещи вроде детей вне брака, брака по залёту (хотя у матери и того не было), ну и так далее. Мать вообще рассказывала, что он долго не мог принять её беременность и агрился на неё, потому что это пиздец и позор семьи, но потом смягчил политику и унялся. Раньше, по её словам, он вообще пиздец консерватором был, ещё и более радикальным. Но время идёт, люди меняются. Может, он и меня примет? Ну, типа, наша ветвь семьи с самого начала была какой-то уебанской, и зачем много от нас ждать? У меня мать “шлюха”, и я не подведу. Окажусь пидором. Ха-ха. Не смешно.
– Ёб твою мать, – вздохнул Отто. – Где он вообще шляется.
У-у-у. Но да, мам, хороший вопрос. Где папа? Вышел за пивом? На семнадцать лет. Вернётся зато с пожизненным запасом.
– Это вообще тебя не касается – мать сразу как-то сжалась и нахмурилась. – Его тут никто не ждёт.
Отто с таким выражением смотрел на неё, будто предвещался грандиозный срач. Может, хочет рассказать про то, насколько важно для ребёнка расти в полной семье? Или ещё что-нибудь в таком духе. Я никогда ничего такого от него не слышал, но он же наверняка это любит. Семейные ценности и все дела.
– Отец Альбрехта? – вдруг заинтересовался Феликс. – Господи, он хоть в курсе, что у него есть сын? Я уже не говорю про то, что ты могла бы и вытрясти с него что-нибудь.
– Давайте не будем это обсуждать, – недовольно попросила мать.
– Альбрехт, выйди, – Феликс подозрительно быстро догадался, что может смущать её.
– Она уже вытрясла, – вдруг подключился Отто. – У них такая шикарная история взаимоотношений. Как говорится, пиздец.
Да завалите вы уже. Или рассказывайте, в чём именно дело, или не подстрекайте. А то умные все такие, я ебал.
– А вы знаете, как его можно найти? Мы могли бы познакомиться.
Кристина усмехнулась, а я про себя только выругался. Ни к чему хорошему такие беседы не приводят..
– Чего ты так пристал к нему?
– А тебе не интересно? Твой шурин, как-никак.
Отто недовольно фыркнул.
– Они не были женаты. И виделись всего два или три раза. Первый закончился вот этим, – Отто указал на меня, но тут же получил по руке.
– Следи за выражениями, мудак. Это мой сын.
Наверное, если бы мать могла встать, она бы подскочила. И я бы тоже. Потому что это было бы предвещанием драки, а кому ещё оттаскивать мать от людей. Но вообще, я сейчас не понял. Отто так высказался, будто недоволен мной. И вообще ненавидит меня. “Вот этим”, блять. Слышь, собака. Тебя что-то не устраивает?
И мать ещё так быканула на него сразу же. Защитила меня. Так мило. Сейчас расплачусь.
– Давайте вы не будете ругаться, – попытался остановить их Феликс. – Вы не виделись два года и в первый же день начинаете.
Я про себя согласился с ним, но вслух ничего озвучивать не решился. Нечего встревать со своим охуенно важным мнением.
========== 3/10 - Июнь, 7 ==========
07.06.14, Суббота
– Вот это красиво, – осматривая крышу здания, протянула Кристина. – Почему всё так?
– Ты о чём?
Нет, я не тупой, правда было не понятно. Кристине не стоит начинать разговоры так внезапно, ещё и на другую тему. Я о чём думать должен?
– Все эти дома старые, да? Но почему какие-то выглядят так, а какие-то. Как те, которые были в том переулке.
– Разный возраст, возможно. И уход. Те дома жилые, а это государственные. Понятное дело, что у них больше денег.
Вот тут больничка, например. В том доме, который предыдущий, тоже какая-то хрень располагалась. Что хочу сказать – организациям явно полегче поддерживать внешний вид здания в должном состоянии, им и государство может что подкидывать – памятник же архитектуры, всё такое. Да и самим надо поддерживать здание в надлежащем виде. А частникам оно нахуя надо. Хотя, честно, некоторые дома в таком плачевном состоянии, что я вообще не ебу, как там можно жить. Мать вот, например, наш дом, ну, который в деревне, старалась как-то поддерживать, ухаживать за ним, и не только изнутри. Просто чтобы самому приятно было смотреть и думать “Я живу здесь”. А с этими людьми что не так, я не знаю. Ну, может, бедные. Фу, нищета.