- Не трогай замка, - сказал Пол. - А то купол опять весь перепутается. Если захочешь избавиться от парашюта, потяни за нижние стропы. Готов?
Прямо по ветру находилась невысокая ограда из деревянных столбиков с натянутым между ними стальным тросом. Если меня потащит, то потащит именно туда. Но опять же, во мне 200 фунтов весу, я прочно уперся ногами в землю, и никакой легкий ветерок не протащит меня до самой ограды.
- Готов!
Я наклонился навстречу ветру, а Пол и Стью швырнули купол в воздух с подозрительным энтузиазмом. Ветер сразу же поймал парашют, надул его, как спинакер у гоночной яхты, и каждая унция этой силы рванула меня за лямки и плечи. В меня словно мощный трактор вцепился, тащивший меня за стропы.
- ЭЙ!
Я вылетел со своей первой укрепленной позиции, потом со второй, где я попытался зарыться в землю каблуками, потом и с третьей. Я подумал о том, что потеряю равновесие за этой громадиной, и ветер истреплет меня об ограду. Чудовищная медуза рывками тащила меня по земле, а Пол и Стью стояли себе и хохотали. В первый раз я услышал, как Стью смеется.
- Держись, парень!
- Это ведь легкий ветерок! Не о чем говорить! Эй, держись!
Я получил полное представление о ветре и парашютах и, скользя к ограде, схватился за нижние стропы, чтобы погасить эту штуковину. Я потянул, но ничего не произошло. Я только заскользил еще быстрее и чуть не потерял равновесия.
Тут я уже перестал заботиться о нежном куполе Стью и сильно потянул за все нижние стропы, за которые мог ухватиться. Совершенно неожиданно парашют погас, а я стоял на легком полуденном ветерке.
- В чем дело? - отозвался Пол. - Ты что, не мог его удержать?
- Ну, я подумал, что лучше мне не обрывать ваши стропы об ограду и избавить вас от лишней работы. Я быстренько отстегнул ремни.
- Стью, по-моему, сегодня тебе лучше не прыгать. Ветер что-то резковат. Ты, конечно, все равно хочешь прыгать, но сегодня тебе разумнее всего было бы посидеть на земле. Намного разумнее.
Мы свернули гигантский купол и отнесли его в затишье ангара.
- Тебе все же надо будет когда-нибудь совершить прыжок, Ричард, - сказал Пол. - Это ни с чем нельзя сравнить. Это настоящий полет. Попадаешь туда - и ни тебе двигателя, ничего. Только... ты. Усек? Непременно надо.
У меня никогда не было особого желания прыгать с парашютом, и болтовня Пола не вызвала во мне никакого энтузиазма.
- Когда-нибудь, - сказал я, - я этим займусь, когда у моего самолета отвалятся крылья. Я хочу начать прямо со свободного падения, а не проходить через все эти тренировки, которыми заставляют заниматься в парашютных школах. А пока что давай скажем, что я еще не вполне готов начать прыжковую карьеру.
Подъехал пикап Эла Синклера, а с ним на такси прибыл высокий, солидного вида мужик по имени Лорен Джилберт, владелец аэропорта. Лорен буквально не знал, как нам угодить. Он научился летать в пятьдесят лет, был совершенно без ума от полетов и только вчера сдал экзамен на право самолетовождения по приборам.
Наша политика требовала, чтобы мы покатали его бесплатно, поскольку он был хозяином аэропорта, и спустя десять минут биплан уже был в воздухе, в первый раз за этот день. Это был наш рекламный полет; самый первый, чтобы показать городу, что мы уже работаем и возим счастливых пассажиров, и почему бы им тоже не отправиться с нами в небо и не посмотреть на город?
Для каждого городка нам приходилось разрабатывать свою полетную схему, и для Райо это был взлет на запад, набор высоты на юг и восток с пологим разворотом влево, выравнивание на высоте 1000 футов, поворот обратно, круг над городом с разворотом вправо по дороге к посадочной полосе, крутые развороты на север, планирование над телефонными проводами, посадка. Это составляло программу двенадцатиминутного полета, предоставляло пассажирам полный обзор родных мест, давало ощущение свободы полета и приключения, о котором можно рассказывать и что-нибудь наклеить в альбом.
- Просто здорово, - сказал Лорен, как только Стью открыл ему дверцу. Знаете, я впервые в жизни летал в самолете с открытой кабиной. Вот это настоящий полет. Чудесно. Ветер, знаете, и этот большой мотор там, вверху...
На велосипедах прикатили двое мальчишек, Холли и Блэки, и мы все вместе после полета Лорена отправились в контору.
- Хотите прокатиться, ребята? - спросил он их свысока.
- У нас денег нет, - сказал Холли. Это был паренек лет тринадцати, с яркими и любопытными глазами.
- Знаете, что я вам скажу? Вы придете сюда, вымоете и отполируете мою Сессну, а я заплачу за ваше катание. Идет? Мальчики неловко отмалчивались.
- А... нет, спасибо, мистер Джилберт.
- То есть как это? Ребята, да ведь это может быть последний старый биплан, который вы когда-либо увидите! Вы же сможете говорить, что летали на биплане! А в мире осталось не так уж много людей, даже взрослых, которые могут сказать, что летали на настоящем биплане.
Снова молчание, и меня это удивило. Когда мне самому было тринадцать, я бы трудился над этой Сессной целый год, лишь бы покататься на самолете. На любом самолете.
- Блэки, ты как? Ты поможешь мне вымыть мой самолет, и будет тебе за это полет на старом биплане.
- Нет... спасибо...
Лорен уговаривал их изо всех сил. Я был поражен их боязнью. Но мальчики уставились глазами в пол и молчали.
Наконец, очень неохотно, Холли дал согласие на сделку, и Лорен перенес всю огневую мощь на Блэки.
- Блэки, а почему бы и тебе не полетать с Холли за компанию? Вы могли бы и вместе полететь.
- Не думаю...
- Что? Что ж, если малыш Холли летит, а ты нет, тогда ты маменькин сынок!
- Да, - спокойно сказал Блэки. - Но это неважно, потому что я старше.
Однако в конце концов всякое их сопротивление рухнуло под напором энтузиазма Лорена, и мальчики забрались в кабину, ожидая самого худшего. Мотор ожил, обдувая выхлопами их серьезные лица, и спустя минуту мы уже поднимались в небо. В тысяче футов над землей они вглядывались вниз через окантованный кожей край передней кабины, то и дело показьшая на что-то и крича что-то друг другу, перекрывая шум мотора. К концу полета это уже были ветераны воздуха, хохочущие на крутых разворотах и без страха смотрящие прямо вниз, под крыло.
Выйдя из кабины и снова оказавшись на земле в полной безопасности, они держались с полным достоинства спокойствием.
- Это было здорово, мистер Джилберт. Здорово. Если хотите, мы придем, поработаем в субботу.
Трудно было сказать, запомнят ли они этот полет? Станет ли он для них когда-нибудь чем-то значительным? Придется мне вернуться сюда лет через двадцать, подумал я, и спросить, помнят ли они еще об этом.
Подъехал первый автомобиль, но они приехали смотреть, а не летать.
- А когда будут прыжки с парашютом? - спросил вышедший из машины мужчина. - Уже скоро?
- Сегодня слишком ветрено, - пояснил Стью.
- Не думаю, что мы сможем сегодня прыгать.
- То есть как это? Я столько проехал, чтобы увидеть прыжок с парашютом, и вот я здесь, а вы мне говорите, что слишком ветрено? Слушайте, ветра ведь почти нет! В чем дело? Вы прыгать, что ли, боитесь и решили просачковать? В его тоне было достаточно огня, чтобы обжечь.
- Парень, как я рад, что ты приехал! - обратился я к нему, излучая добросердечие и вступаясь за юного Макферсона. - До чего же я рад тебя видеть! Мы уже боялись, что придется отменить сегодняшний прыжок из-за ветра, а тут на тебе, ты приехал. Отлично! Ты и сам сможешь прыгнуть вместо Стью. Мне всегда казалось, что этот парень немного трусоват, верно, Стью? - Чем больше я говорил, тем больше злился на этого типа. - Эй, Пол! У нас есть прыгун! Принеси-ка парашют, и мы его наденем!
- Э, минуточку... - сказал тип.
- Ты с какой высоты хочешь прыгать, с трех тысяч или с четырех? Как скажешь, так мы и сделаем. Стью в качестве цели пользовался ветровым конусом, но если ты хочешь подобраться чуть поближе к проводам...