- Не знаю так ли это, но надеюсь, что это принесет более ясное понимание моих шансов вернуться домой.
- Я тоже. Раса Илпрѐев получила, на их взгляд, самую бесполезную способность. Она позволяет им узнать, когда те умрут незадолго до их собственных смертей. – Сказав это, Э̀рон дал Хестону возможность вспомнить один из фрагментов битвы, где его спаситель перед смертью выглядел так, будто был к ней готов.
- Помнится мне один такой человек…, но что это объясняет? И дает ли вообще ответ?
- Последний вы должны были задать мне в самом начале нашего разговора. Немного изменив его, однако суть похожа. Мистер Флеминг, как бы не хотелось вас разочаровывать, но подвел я вас к способностям людей и их зарождению для того, чтобы на примере Илпрѐев доказать вам, что судьбоносность имеет смысл. Что сама судьба существует, и ей можно овладеть, как и она может сделать тоже с людьми. Зная свою смерть, они могут знать строить свою судьбу сами, могут не оглядываться ни на что, ничего не бояться, если чувствуют, что еще будут жить, а потому, они ею владеют. В двух словах, вариантов два. В вашем случае, как у всех, кроме Илпрѐев, которые не понимают, как Боги сжалились над ними, все совсем наоборот. Это просто доказывает, что судьба есть. И поэтому, ответ на ваш вопрос вы узнаете только по ее распоряжению. И поверьте, если не вы ею владеете, а она вами, это не значит, что она подготовила для вас черную полосу. Нужно уметь доверять ей, если не можешь обуздать.
- Черт…, - тяжелый вздох Хестона едва не потушил пламя факела. Юноша сложил руки на коленях, а его взгляд, исполненный в жанре печали, неспешно поглаживал короткую траву под ногами.
- Хестон. – Реакции не последовало. – Хестон! Посмотрите на меня.
- Простите…, - он поднял голову и смотрел на Э̀рона, но печали скрыть не смог.
- Ничего, юноша. Тебя несложно понять. Единственное, что могу сказать, поскольку ваше появление здесь неспроста, то сопровождать вас, пока мы не выясним, зачем вы здесь, да и потом тоже, буду я. Мое присутствие не гарант того, что вы останетесь живы или вернетесь домой, но это все равно на какую-то долю упростит вам и обезопасит жизнь.
- В моем мире это бы назвали «чит» или «имба». А еще, вы прямо, как одно из упражнений, для освоения актерского мастерства. Только в психологическом плане, чтобы я поймал должный настрой. Спасибо вам за это… Можно вопрос?
- Конечно, сколько угодно, пока у нас есть эта ночь.
- А кто вы? Ну…, я имею ввиду какой расе принадлежите вы и какой у вас дар?
- … - почему-то Э̀рону очень не хотелось отвечать на этот вопрос. – Я тоже Угѝзос.
- Что? Тогда…, почему…, почему вы не такой же гигант, как и они? Вроде бы под обратным влиянием нечистой земли не подразумевалось то, что вы становитесь обычными людьми.
- Угѝзосы, как и все одаренные, и так обычные люди. Способности не делают их человеком. А что касается меня… - Э̀рон отвел глаза в сторону.
- На помощь! Э̀рон! – Раздалось со стороны общего лагеря.
- Что там происходит? – Спросил Хестон, в ужасе подскочив с места.
По нему было видно, как юноша пытается отыскать хотя бы что-нибудь для самозащиты. Пока это происходило, Э̀рон вскочил с места, развеяв по воздуху свой темно-бардовый плащ. Меч снова оказался в крепко сжатых руках. Значило ли это то, что скоро вновь прольется чья-то кровь?
3
Многим уже известный, в его мире однозначно, Брюс Уолкер по прозвищу «Кочевник», вышел из кустов так бесшумно, как ему не удалось справить нужду. Распугав всю живность над собой и сокрушив вибрацией мочи то дерево, которое пометил этот настоящий хищник, он снова оказался в лагере. Найти себе место среди всех этих войнов, часть из которых он либо травмировал, а кого-то и вовсе лишил жизни, считалось задачей не из простых.
- Чертов ворот! – Бранясь на громадный откинутый ворот, Брюс сорвал его собственными руками, чтобы тот больше не мешал обзору. Кусок ткани живо полетел на землю.
- Местный Дукра̀т терпеть не может, когда кто-то бросается мусором у него дома. – Грубый старческий голос сказал это, преждевременно набрав смелости. Но, по человеку, даже не обернувшемуся в сторону Брюса, нельзя было сказать, что он робок. Он отпивал свежий Федж из своего деревянного стакана. В сердцевине кружки было вырезано оголенное женское тело.