6
- Эй! Ты куда? А как же твой ночлег? – Прокричал Брюс.
Его голос едва доносился до Хестона, скорее всего юноша вновь увлекся своими мыслями, а может и вовсе догадками, не достал ли он Э̀рона своими вопросами. Ему снова было необходимо их задать, именно за этим он и направился к нему, пока Брюс отвернулся на миг, после завершения совместной работы над ночлегом.
- Маленький поганец…, - стуча зубами выбросил Уолкер. Температура заметно понижалась по мере углубления ночи.
Немиролюбивый холод вынудил направиться Капрала к ближайшему кострищу. Хестон уже вовсю докучал вопросами загадочного Угѝзоса, а тот в свою очередь неспешно заливал его ответами. Уолкера волновало лишь одно -–очередная лекция проходила у костра. Поэтому, как бы не приходилось ненавидеть школу, очередной урок ему все же посетить придется.
- ... это многое объясняет, - теперь Хестон получил все ответы на интересующие его вопросы.
- А мне то, что я пропустил очередное занудство, которое вы так любите смаковать в своих разговорах, словно это вискарь какой-то. Ха! Ничтожно все это… - Брюс сел рядом с ними у костра. Господи, как же его зад был счастлив в этот момент. – Тепло…
- И вам добрый вечер, Мистер Уолкер. – Э̀рон, как и всегда, не изменял своим манерам. Но Уолкер…
- Док, что сегодня на ужин?
- Тиф.
- Тиф? – Переспросил Брюс.
- Да, Тиф, - повторил Э̀рон. - Все еще уверены, что пропустите очередную лекцию?
- Черт…, ладно, рассказывай. Что еще за Тиф у нас сегодня на ужин?
- В этом меньше ужаса, чем есть на самом деле. Ведь вас явно смущает название. Однако, здесь стоит лишь испытать чувство жалости. Тиф – это наскальные ящеры размера не больше вашего кулака, Мистер Уолкер. Когда-то они были потомками ящера, на чьих останках мы сейчас пробираемся к Кро̀гейту.
- Рено̀ра? -–Хестона это немало удивило.
- Да..., Рено̀р был самкой. Умерев, его яйца самопроизвольно высвободились наружу из его ран. Из этого ничего хорошего не получилось, потомство сразу же умерло без своей матери, а падальщики, обглодавшие их до костей, а затем поглотившие и их, мутировали в различный вид чудовищ. Конечно, со временем отрава Рено̀ра отпустила род падальщиков, но изменила их раз и навсегда, сделав ящероподобными. Теперь, по свету их ходит около трех сотен видов, и Тиф один из них.
- Да…, - Флеминг позеленел. – Это мало того, что действительно что-то связанное с какой-то заразой в крови древнего динозавра, так еще всячески напоминает об этом своим названием.
- Да ладно, тебе, малыш. – Заявил Брюс. – Весь наш с тобой мир, откуда мы родом – это один большой Тиф. А тут всего-то маленькая ящерка. На фоне того, как я голоден, да и мы все, я думаю, не стоит отказываться от такой роскоши. Однажды, во Вьетнаме, выслеживая базу врага близ реки Фон-Чо, мне два дня приходилось жрать Лишаистого Веслонога. Это такая лягушка, кожа которой, будто бы покрыта мхом. И поверь, выковыривать из своих зубов останки саранчи, которая за частую могла оказать в желудке Веслонога, куда хуже, чем съесть ящерицу под названием Тиф.
- Ясно…, Мистер Уолкер…
- На вашей войне порой приходилось трудно.
- Э̀рон, что вы сказали? Порой? Нормальную музыку там включали только тогда, когда доводилось полетать на вертолете, женщин и того не видать, не знаю, кому, как и мне, все-таки довелось повстречать там одну единственную, но повезло мне по-крупному. Но, она была там у меня одна, и то, наши скромные свидания обошлись парой встреч. А служил я…, долгих три года. Порой – это щедрый для детишек термин, чтобы не пугать их реальностью всех ужасов той войны.
- Тем не менее, по вам не сказать, что она оставила на вас неизгладимый след, Мистер Уолкер.
- Ментальная устойчивость, Док. А так, единственные неизгладимые следы — это мои шрамы от ножевых ранений и отсутствующий мизинец, который оторвало на половину. Никогда не курите на линии обстрела, иначе пуля попадет вам в руку, а не в голову, и вам придется жить с ужасной мыслью, что вам больше нечем почесать свое ухо.
Спустя некоторое время, наконец, всем были поданы освежеванные и замороженные тушки ящеров Тиф. Пока они жарились на вертеле, Брюс думал у кого первого он отберет его ужин, если ему не хватит его собственного. Эх, не падать же до уровня тех же падальщиков, которых им сейчас придется есть. Мысль, что они на войне, если ее таковой все еще можно считать, немного приглушала совесть, когда та вляпалась в дерьмище из подобных мыслей.