2
Победа, буквально вырванная зубами. Если бы не Ха̀ристрад, то люди, пришедшие с востока, так и не выиграли бы эту битву. Отдав последний силы и капли темно-фиолетовой крови, Угѝзос пал в этом бою, помогая всем этим людям. Благодаря нему расправиться с остатками взводов воинов армии королевства Ра̀кстур представлялось вполне возможным, несмотря на разницу в амуниции и бойцовских навыках.
- Все закончилось, как и начиналось в нашем детстве, Хазадру̀м…, - заговорил Ха̀ристрад на всеобщем языке.
Угѝзос упираясь единственной рукой в землю, сидел среди луга, запятнанного кровью поверженного вражеского войска, боевых товарищей и своей собственной. Отдать ее пришлось слишком много, чтобы это было совместимо с жизнью. Люди, пришедшие с востока и сопровождаемые восстанием солнца, то есть силами света и добра, собрались вокруг своей главной причины, по которой они одержали победу. Темнокожий воин, являющийся главнокомандующим, а точнее тем, за кем пошли все эти люди, сел на одно колено, отдавая дань уважения к брату по оружию. Даже учитывая то, что этот брат и сам был подобен оружию и смертоноснее любого им всех известных, ни для кого сути дела это не меняло. Все повторили за тем человеком, что присел на колено, едино склонившись перед существом, как бы удивительно это не звучало, тоже являвшимся человеком. Воин, склонившийся первым, сказал:
- Мне жаль твоего брата, Ха̀ристрад. Я так же сожалею о том, что безумие тех земель, откуда он пришел, не оставило перед тобой выбора. Это должны были сделать мы.
- Э̀рон…, - перебил Ха̀ристрад, - должен признать, я пришел сюда не столько за тем, чтобы умертвить живую гниль, засевшую в недрах сознания и души Хазадру̀ма, который и так уже давно был мертв. Я здесь потому, что ты в одиночку смог дать Да̀бургу то, чем они не смогли обделить себя сами, являясь народом немалой численности. Погляди к чему ты их привел! Когда-то кучка жалкого и беспомощного люда расы Илпрѐев и Наксхѐгов, сегодня показали всем, что несмотря на амбициозность противостоящей силы, они готовы дать отпор. Теперь, они могут защищать свой новый дом, своих любимых и право на жизнь…, благодаря тебе. Ты пришел к ним из неоткуда, посланный самим Ехѝсом, и разорвал острозубую пасть тумана, насланного на них ветрами Инѝр-Мы, открыв при этом перед ними целый мир. Ты мой герой…, ведь был бы такой человек, как ты, путеводной звездой моего народа, мы бы не стали жалкими изгоями.
Ха̀ристрад перестал использовать единственную руку в качестве опоры. Воссоздав очередную дрожь земли, он обратил тело к ней, а голос к своему Богу на языке, который тот ему даровал:
- Ehùs, ad ungrѐfto hurìte ògе, vа̀rbaz uhùd huùrdob ubѐn, oh no uhùrzar iald hin. Òna uoc… (Ехѝс, да прими душу мою, отдав бренное тело земле, что ты создал для нас. Я иду…)
После сказанного, он сжал кулак над грудью так, будто всеми силами хотел вырвать из нее клок своей рубахи, если бы та являлась частью одеяния, но дело было в другом. Постепенно, в кулаке зарождалось блекло-золотистое свечение, обретавшее все большой размер и ярковыраженную округлую форму сферы. В конечном итоге, душа Ха̀ристрада обрела свой облик, покинув его тело вместе с жизнью. Рука отворила свои врата сжатых пальцев и упала замертво, приземлившись на грудь, а сфера, наконец, высвободилась.
Все молча и поднявшись с колен, наблюдали за тем, как сфера направилась к безжизненному телу Хазадру̀ма, чтобы извлечь и его душу тоже. Труп немного приподняло с земли, как только душа Ха̀ристрада оказалась достаточно близко, чтобы приступить к борьбе. Едва видимые потоки белого ветра закружили у тела, помогая извлечь то, что должно быть на своем месте. Очередной поток волны ветра был спровоцирован падением громадной туши, после извлечения сферы, что содержалась в темнице безумия не самым должным образом. Сфера души Хазадру̀ма выпачкалась в темных пятнах парши, но по мере приближения к сфере души своего брата, ее налет срывался сухими комьями грязи. Так они и воссоединились, отправившись на небеса, кружив друг возле друга в радостном танце, ознаменовавшем восстановление семьи.