Мужчины вышли. Потом открылась дверь с моей стороны, причем с той, к которой я жалась, ожидая нападения с противоположной, и я вывалилась в руки к Саше.
— Твой звёздный час, конфетка, — ухмыльнулся гад, удобнее перехватывая меня за талию, и подтягивая к себе.
— Чтобы у тебя не встал! — огрызнулась я.
— Не надейся, — отозвался Саша, и подтолкнул меня вперёд, следом за Кириллом.
Как только мы зашли в подъезд, я набрала в лёгкие побольше воздуха и что есть мочи заорала.
— Помогите! Пожар! — остальной вой утонул в широкой ладони Саши, который зажал мне рот.
— Ой, блядь, на всё голову отбитая! — зашипел он.
— Заткнись, пока я тебе твою башку не открутил, — развернулся к нам Кирилл, и усомниться в угрозе не пришлось, так он страшно взирал на меня.
А я забилась в руках Саши, пытаясь выбраться, и сдавленно посылала их подальше, чувствуя, что ловушка захлопывается с каждым пролётом лестницы, по которым мы поднимались. Мой крик не особо вызвал отклик у добропорядочных соседей, и поэтому меня благополучно дотащили до квартиры на третьем этаже и впихнули внутрь, да такого разгона дали, что я впечаталась в стену прихожей, хорошо, что нос не расквасила.
— Ну, че горло дерёшь, ещё успеешь! — оскалился Кир, скидывая косуху, прямо на пол.
Я отступала, неотрывно гладя на них. Они наступали, также пристально гладя на меня, только они ещё и попутно раздевались. Следом за Кириллом, Саша стянул своё пальто, бросив его тоже на пол. Кир легко, одним движением снял черную майку, открывая разрисованную грудь и тело. У него было забито всё, даже на пальцах рук были татуировки. И без одежды он казался ещё больше, и мощнее. Темная поросль волос тянулась от груди, клином уходила на живот и под джинсы.
Саша же элегантно, расстегнул белую рубашку, просто оставив её на широких плечах, и на его груди тоже показался рисунок, какие-то переплетенные ветви, и тоже поросль волос, более светлых.
А я пятилась в темноту квартиры, разгоняемой только полной луной, что выкатилась на небо, и светила в просто огромные, ничем не завешанные окна, и смотрела. Смотрела и пятилась, пока не почувствовала, что пятиться больше некуда, и села. Это, оказывается, была кровать. Ну, вот и приехали.
Я попыталась отползти по ней, но меня уже настигли.
— Я буду кричать, — сипло, в противовес своей угрозе, сказала я.
— Я тебе это обещаю, — Саша склонился, и ухватил за край мой свитшот, потянул вверх.
— Нет, не надо, — только и вышло у меня пискнуть, когда он рывком поднял его вверх, стянул и откинул. Я осталась в почти прозрачном белом бюстгальтере, который и не скрывал пышную форму моей груди, а только подчёркивал её.
Теперь Кирилл склонился надо мной, и протянул ладони, накрывая мою грудь, и я дёрнулась, упала назад на локти, и постаралась отползти, и ещё больше открываясь ему.
— Ох, ты ж, блядь, вот это сиськи, — заурчал низкий голос Кира, и он продолжил мять мою плоть, склоняясь всё ниже. — Между них охуенно член загонять! Попробуем, а зеленоглазая?
Я взвизгнула и резко развернулась, поползла к изголовью, но меня, поймав за лодыжку, резко притянули назад, и вернули на место, только задом к верху. Я замерла, напряглась, ощущая, как скользят шершавые пальцы по моей спине, от обтянутой джинсами поясницы, по позвоночнику, по лопаткам, до плеч, потом жесткая рука, наматывает на кулак мой хвост и под мой визг дёрнула меня верх, натянула, так что я запрокинула голову, и увидела над собой Сашу. Волны страха и ужаса накатывают одна за другой, к горлу подступает истерика, от моей напускной храбрости не осталось и следа. Только паника нарастала, потому что разум отчётливо понимал, что не сбежать.
— Ты же выбрала меня, конфетка, — хрипит голос Саши, когда он прижимает меня к себе, и я чувствую своей спиной, его твердое тело и горячую кожу, и аромат его свежий, и лёгкий. — Я буду первым, — и он разворачивает меня к себе и ставит на колени, перед вздыбленной ширинкой.
Он удерживает меня за хвост, другой рукой расстегивает ширинку на брюках, оттягивает трусы и достаёт свой член, который чуть ли не в нос мне утыкается.
Я жмурюсь, но перед глазами всё равно стоит увитый венами ровный и толстый ствол, с розовой обрезанной головкой. А ещё я боюсь вдохнуть рядом с ним, не хочу чувствовать этот запах, мне противно, но когда не остаётся кислорода, я резко тяну носом воздух, и аромат который я вдыхаю вместе с ним, вполне нормальный, не противный. Чистая плоть, даже слышаться аромат ментола. Но только это не меняет ничего. Мне страшно, и мерзко. Не хочу этого делать, И я продолжаю жмуриться, словно, если сделаю это более усердно, то это наваждение исчезнет.