— Хидеки, — видимо, мысли Хидеки достаточно отразились на его лице, чтоб Кеко забеспокоилась, — успокойся! Все в порядке! Никто, кроме меня, ничего не видел! Сейчас все высохнет, выкинем мусор подальше и вообще не останется никаких следов!
Как Хидеки мог сказать, что основная-то проблема как раз в том, что все это видела именно она. Хидеки закрыл глаза и сел, прислонившись к стене, недалеко от которой пришел в себя. Говорить не хотелось, челюсти сводило от жуткого стыда, лицо было ярко-красным от осознания позора, но молчать он просто не мог.
— Кеко, — начал он, опуская и суффиксы, и вежливое обращение, какой в этом вообще смысл… С прыжками с крыши он решил пока подождать… До понедельника. Как минимум. — Кеко, — повторил он, — А я ведь ты мне нравилась… — Кеко подавила всхлип, не решаясь сказать хоть что-нибудь, чтоб ненароком не прервать и так крайне морально нестабильного и находящегося в явном раздрае чувств Хидеки, — Я даже, наверно, был в тебя влюблен. Ты была очень миленькой, но не в этом дело… Не только в этом, ты была одна из немногих, если не единственная, кто относилась ко мне нормально…
Хидеки замолчал и Кеко решила заполнить паузу нерешительным замечанием:
— Я к тебе не относилась по-особому, Хидеки-к… — Суффикс она тоже решила упустить. — Я к тебе относилась как к обычному однокласснику.
— Вот именно, — голос Хидеки окреп, — ты относилась ко мне нормально. Не хуже и не лучше, чем ко всем остальным. А еще ты миленькой, правда, я это уже, вроде говорил. Миленькой и очень доброй. Ко всем, включая одного не очень приятного толстяка… Какой я… Как мало мне оказалось нужно, чтоб влюбиться… Но именно поэтому… Поэтому…
Кеко молчала. Хидеки саданул кулаком по полу, на котором сидел.
— Поэтому я был ужасно разочарован от твоего фальшивого признания. От того, что настолько в тебе ошибся.
Кеко беззвучно плакала, не решаясь издать вслух хоть один звук. Хидеки же продолжал.
— Но правда, в том, Кеко, что я ничуть не лучше. Я тоже повел себя крайне паршиво. И мое поведение было не менее фальшивым, чем твое признание…
— Что? — не выдержала Кеко, — Ты? Но ты же…
— Ну да, я принял твое признание, хоть и знал, что оно фальшивое… Решил наслаждаться тем, чем смогу. Я решил, что если даже таким кривым образом я смогу испытать все, что можно для человека в отношениях, да еще с девушкой, которая мне нравилась, то это само по себе неплохо. Путь и был крайне в тебе разочарован — ты в моих глазах оказалась полной фальшивкой.
Кеко опустила голову:
— Так и есть, — проговорила она.
— Но потом, — продолжил, не обращая внимания на слова Кеко, Хидеки, — когда я все же узнал тебя получше, я понял, что, видимо, у тебя не было особого выбора. И захотел попробовать построить уже настоящие отношения. Но не успел. Потому что ты меня бросила.
— Я просто хотела…
— Начать все сначала, я понял. Но мне все равно было больно.
— Прости…
— Уже все. Уже простил. Но все равно было больно. Я сам понимаю, что это глупо, нелогично и неправильно, ведь мы же не совсем по-настоящему встречались. Но все равно… Но я понимаю… Опять какие-то требования от «подружек», да? Надо было просто…
— Поговорить.
— Да, поговорить. И мы нашли бы выход вместе. И мне не было бы так больно. Смешно об этом говорить идиоту, который по своей вине оказался по уши в дерьме. — Голос Хидеки был таким горьким, и он понял, что от избытка самоиронии его понесло. — Но надо было просто поговорить…
— Не-а. — прозвучало со стороны. — Неправда, Хидеки-кун.
— Что? — не понял Хидеки.
— Не по уши. Всего-то по пояс. Полная фигня, Хидеки-кун. Вообще, не проблема.
Нервы Хидеки не выдержали, и он рассмеялся. Сначала нервно, потом весело, слыша смех присоединившейся к нему Кеко. В лишенной учеников школе на выходных в пустой клубной комнате на втором этаже нового клубного конкурса долго не стихал истерически веселый смех пары, оказавшейся вместе ввиду не самых веселых обстоятельств.
— Это была… была… довольно дерьмовая шутка… Кеко-чан… — наконец смог, задыхаясь от смеха проговорить Хидеки.
— Но помогла же, — Кеко улыбалась. — Хидеки-кун, — Она стала серьезной. — Хидеки-кун, я пока занималась наведением порядка, — Хидеки еще раз покраснел и побледнел от такого эвфемизма, — успела подумать. И кое-что осознала, что должна была понять намного раньше. Я расскажу все, Хидеки-кун. Может, не все сразу, мне надо еще кое-что проверить, но расскажу все.