Марфа еле успела попасть в Чернигов. Шайки карачевских разбойников рыскали по окрестностям, нисколько не опасаясь немногочисленных стражников. Олег-Муромец неожиданно быстрым маршем достиг Чернигова и практически окружил его. В городе осталось немного воинов, их едва хватало для наведения порядка. Марфа рассчитывала остановиться в кремле, у княгини черниговской Ясыны, давней подруги ее матери. Всеволод Большое Гнездо, близкий родственник матери был женат на сестре Ясыни. Малочисленная охрана Марфы с трудом прокладывала дорогу сквозь гомонящую толпу на узких улочках города. Единственная служанка, испуганно жалась к своей госпоже. Четверка охранников расталкивала лошадьми прохожих решительно, как у себя дома. Хороших воинов подготовил в свое время Олег. Её Олег. Городской снег был грязный, неожиданная оттепель превратила его в неприятную кашицу. Марфа стеганула плеткой зеваку, сумевшего миновать охрану. Тот повалился в канаву, уйдя в грязь по колено. «Какие все-таки холопы неловкие, скорее глупые. Жалкое племя рабов». Черниговский кремль встретил Марфу настороженно. Её долго не хотели пускать. Наконец нашелся слуга, помнивший бывшую карачевскую княгиню. Марфа гостила в Чернигове с мужем три года назад, когда Мстислав Святославич отдавал тому в княжение Карачев. Ясыня обняла Марфу, как родную дочь, долго расспрашивала. Говорить о своих невзгодах Марфе не хотелось, и постепенно разговор перешел на черниговские проблемы. Княгиня за три года сильно изменилась, постарела. В аланской гвардии, у её мужа, служило много родственников Ясыни. Их поголовное истребление Олегом-Муромцем вызвало дикую ярость княгини. И хотя Мстислав Святославич принимал решение о походе алан во многом по настоянию их вождя, Ясыня злилась на мужа. Промедление в войне с Карачевым грозило уже опасностью и для самой Ясыни, и для её сыновей. Марфа заранее предупредила своих охранников, чтобы они молчали о близком знакомстве с Олегом. Узнай княгиня об их отношениях, Марфе бы не поздоровилось. Ясыня долго рассказывала жуткие истории о зверствах Олега-Муромца, распаляла себя, в конце горько заплакала, завыла. Примешивая аланские слова в свою жуткую песню, княгиня заливала слезами свою юную гостью. Только к вечеру Марфа вырвалась от княгини. Она вся дрожала, эмоции перехлестывали через край. Две недели жизни в Чернигове были самыми ужасными в жизни Марфы. Всего две недели потребовались карачевским войскам для взятия города и начала осады кремля.
* * *Войска Карачева окружили Чернигов без особых трудностей. Казалось, город не подозревал, что идет война. Олег за день до подхода основных войск сумел перекрыть все дороги и тропинки, теперь гонцы или бегущие из города жители были обречены. Диверсанты жестко блокировали Чернигов. Но если бы Мстислав Святославич со своими двумя сотнями оставил город и попытался прорваться в Киев, ему бы это удалось. На следующий день подошла легкая кавалерия во главе с Никитой и закрыла город на замок. Ситуация стабилизировалась. Чернигов был окружен плотно. Охотники с собаками прочесывали леса в поисках рабов. Они угоняли свою добычу на север и продавали купцам, вернувшись, уходили всё южнее, в сторону Киева.
* * *Валера с обозом отстал от передовых отрядов всего на два дня. Он привез не только продовольствие, но и огнемет для испытаний в бою. Изготовление огнестрельного оружия было делом далекого будущего, а установка «греческого огня» получилась на славу. Дальность действия огнемета не превышала двадцать метров, но при штурме стены города этого хватало за глаза. У Никиты возникло желание сберечь людей, и своих, и чужих. Поэтому он поехал главой посольства к князю, рискуя собственной жизнью больше, чем жизнью других. Никита знал, что варяги привыкли жестоко казнить неугодных послов. Но ему повезло, Мстислав Святославич послов не принял, а воевода приказал их только высечь. Можно сказать, что послы легко отделались. С располосованной спиной любому человеку легче принимать жестокие решения и Никита отдал приказ жечь «греческим огнем» башню у главных ворот города.
* * *Никита отлеживался на животе второй день. Спина болела гораздо сильнее, чем в первый день. Периодически он впадал в беспамятство, чем дальше, тем на больший срок.
«Я умру. Позорно, как раб. Поротый раб. Брежу уже, жар, температура», — думал он, очнувшись в очередной раз.
— Чернигов взяли? — еле слышно спросил Никита адъютанта.