Хрущева Елена Никитична (17 июня 1937 — 14 июля 1972), юрист; замужем за Виктором Викторовичем Евреиновым (1938–2022), доктором химических наук, ведущим научным сотрудником Института химической физики им. Н.Н. Семенова РАН.
Предисловие
Бюсты вождей и театр Наций
Хрущев, никогда не уничтожая и внешне блюдя партийную линию… то и дело по характеру и сердцу выпрыгивал в стороны неожиданно, как не может себе позволить равномерная тоталитарность.
Приезжая в Москву из Нью-Йорка, где я живу уже более 30 лет, по сложившейся традиции я заходила в сувенирные лавки на Арбате, на Тверской, в районе Кремля в поисках бюстика Хрущева, моего прадедушки. Количество бронзовых статуэток росло с каждым годом.
Осенью 2020 года я неожиданно нашла сразу двух «прадедушек». Одного в районе Лубянки, рядом с памятником русскому первопечатнику Ивану Федорову. Другого на Старом Арбате. «Есть ли бюст Хрущева?» — почти для проформы спросила я у арбатского продавца и с удивлением получила положительный ответ. Дружелюбный молодой человек в ядовито-желтой шапке-ушанке с военной звездой скрылся в чреве магазина и достал с темной пыльной полки бронзового первого секретаря, помеченного 1965 годом.
— Подделка? — подозрительно спросила я.
— Да что вы! Оригинал!
Я не стала объяснять, что это исторически невозможно, потому что после его отставки в 1964-м все статуэтки были уничтожены. Вспомнила, как его зять Виктор Гонтарь рассказывал о записке от Мстислава Ростроповича, полученной за несколько дней до смерти Хрущева в сентябре 1971 года: «Уважаемый Никита Сергеевич! Я, Солженицын и многие другие даем Вам слово, что мы все сделаем, чтобы построить Вам золотой памятник. С уважением от многих за Ваши добрые дела для народа. Ростропович». А тут даже бронзовый бюстик и тот с трудом найдешь.
Бюст Н. С. Хрущева
1965
[Семейный архив автора]
Воодушевленный потенциальной продажей юноша давил: «Продам за семь с половиной тысяч, за полцены. Берите. Хрущев редко бывает. Его сейчас случайно привезли». Бережно завернув увесистую покупку, продавец победоносно вручил ее мне — повезло, сбагрил!
На Лубянке, у подножия Кремля, такую же статуэтку тоже недавно завезли, потому что «иностранцы спрашивали»: «Начальник заказал на всякий случай, вдруг мода на Хрущева пошла». На Никольской улице в главной — по богатому виду — сувенирной лавке столицы шапка Мономаха возвышалась над мешаниной из русской и советской истории: Сталин, Рузвельт и Черчилль в Ялте, балерины, Гагарин, Петр Великий и Иван Грозный.
«Не может быть, что здесь нет Хрущева», — подумала я.
Не было.
«Посмотрите на втором этаже. Там много всего», — равнодушно сказал усталый щегольски одетый продавец. На втором этаже и правда было все: Гоголь, Чехов, Дама и ее собачка, Человек и его футляр и, естественно, еще больше великие: Екатерина, Петр и другие. В этой компании нашлись и «железный Феликс», и Лаврентий Берия, и Юрий Андропов, и даже Генрих Ягода, нарком внутренних дел времен начала Большого террора 1930-х годов, которого, казалось, уже никто не помнил. Я возмутилась, что из тысячи фигурок, включая забытого наркома, опять не хватает только одной — Никиты Сергеевича Хрущева. «Кто ж его купит?» — сказал молодой и совсем не заинтересованный продавец (оказалось, подрабатывающий студент). С тех пор на Хрущева я больше не натыкалась нигде.
Через неделю я пошла на шумевший тогда спектакль театра Наций «Горбачев». Прекрасный спектакль, не о политике, а о любви между Михаилом Сергеевичем и Раисой Максимовной, как объяснили его создатели. Спектакль оказался неожиданно трогательным, невероятно талантливым и либерально-застойным, возвращающим в 1970-е годы брежневизма, почти преддверие афганского вторжения 1979-го. Власть тогда настолько окостенела, что нужно было что-то делать, чтобы ее оправдать, подбодрить, ввести инъекцию коммунистического интернационал-патриотизма.
Горбачев в «Горбачеве» показан как политик с ценностями — раз он так умеет любить Раису Максимовну, значит, хороший. В спектакле предлагается еще один пример для подражания, Юрий Андропов. Он и о стране заботился, и стихи писал. И перестройка Горбачева теперь в основном вышла из андроповской госбезопасности, а не из хрущевской «оттепели» (раньше коэффициент соотношения был обратным). И хотя Горбачев в 1989 году вывел советские войска из Афганистана после очевидного провала той идеологической военной авантюры, а Андропов, вместе с Брежневым, страну в ту авантюру вовлек, в спектакле эти действия показаны как государственная необходимость — облегченная версия сталинской формулы (без упоминания имени) «лес рубят, щепки летят».