— А позвольте узнать: та сорока не сообщила, когда это произойдёт? — спросил Деменьтий.
— Сорока не сообщила! Но вы сами посмотрите, что он творит в последнее время. В обеих столицах всякими непотребствами прославился, здесь целый гарем завёл, дворец в тайге выстроил и, сами только что сказали, что народу много обездолил. От такой жизни, обязательно или удар его хватит, или жаба грудная задавит, ну и конкуренты его жизни лишить могут, а то и все эти три несчастья разом на него навалятся. Да мало ли ещё что может с человеком случиться, в наше беспокойное время.
Оба старика изумлённо на меня уставились, потом переглянулись и, почти синхронно, перекрестились двумя перстами. Я еле сдержал ухмылку. Можно сказать, бросил зерно в унавоженную почву. Боюсь, что теперь Хрунов и без моего участия отправится в «Страну вечной охоты», возможно даже и в ближайшем будущем.
— Так вот, почтеннейшие, мы, конечно, не желаем господину Хрунову столь печальной участи, но если не дай бог это случится, то и нам с Софрон Тимофеевичем хотелось бы на память об этом достойном человеке получить парочку приисков поближе к Алтайскому горному округу. И тогда можно и про объединение поговорить и о том куда лучше всего капиталы приспособить, чтобы вернее на хлеб с маслом заработать.
— А тебе не кажется, что ты дерзок и нагл не по чину и не по возрасту. Софрон, что этот сопляк себе позволяет и почему ты ему потворствуешь? — не выдержал, наконец, Антип Онучев, видимо на правах старшего и богатого родственника рассчитывающий на более радушный прием и сговорчивость деревенского кузнеца.
— А ты видно, Антипка, думал, что мы под твою дудку гопака плясать будем, летна боль? Забыл, что ты и отец твой говорили, когда из села нас гнали? Ты может и забыл, а я помню! И тебя Дёмка помню! И лучше вам не гоношиться, а послушать Лексея, — дед говорил спокойно, но было видно, что спокойствие ему даётся с трудом.
— Действительно, Антип, чего ты так взбеленился, вьюнош вполне разумно рассуждает, — попытался сгладить углы Дементий.
— А чего он…. — начал было Антип, но я перебил его:
— Почтеннейший господин Онучев, — холодно произнёс я. — Вы видимо полагали, что мы здесь одни кувыркаемся и решили осчастливить нас, предложив свою помощь и защиту. Но я должен вас разочаровать. За нас есть кому заступиться, да и сами мы не агнцы божии, можем за себя постоять. Как говорится: кто с дубиной к нам придет, тому мы эту дубину в задницу и засунем. И если есть у вас к нам интерес, то давайте договариваться на равных. А за сим не смею вас больше задерживать, — встал я из-за стола и слегка наклонил голову обозначив поклон.
Мужики даже чуть в ступор не впали от такого почти аристократического хамства. Но молча, поднялись, оделись и ушли даже не помолившись на иконы в переднем углу. Никанор молча просидевший весь вечер, после их ухода шумно вздохнул и сказал:
— Однако круто вы с ними обошлись.
— Ничего им только на пользу, — довольно усмехнулся дед.
— Ладно, бог с ними с этими кержаками. Тятя нам наверное надо уже в свой дом перебираться. Мебель какую никакую заказать, — обратился я к деду.
— Заказал уже, завтра обещались привезти.
— Хорошо, а кстати, ты дом у этого Семёна Хренова смотрел?
— Смотрел, дом хороший и в цене сошлись, завтра или послезавтра оформим, да поеду я в село за своими.
— Без нас справишься? А то есть у нас тут кое-какие дела.
— Справлялся раньше! Справлюсь и сейчас! — развеселился дед. — А ты молодец! Знатно приветил родственничков. А то приехали облагодетельствовать нас сирых и убогих. Теперь, летна боль, небось поскромнее будут!
— Ты считаешь, что они после такого снова захотят с нами встретиться? — удивился я.
— А куда им деваться? Их послали разузнать и договориться. А они ни того ни другого не выполнили. Придут! Может Антипка и не придёт, а Деменьтий тот ещё лис, обязательно заявится. Ты же им намекнул, что знаешь, как капиталы приумножить, а они мимо этого не пройдут.
— Вот блин! Я как-то кержаков совсем другими себе представлял.
— Это какими же? — ухмыльнулся дед.
— Ну, такими… — не найдя определения своего представления о сибирских кержаках, добавил. — Вроде тебя, одним словом.
— Ишь ты! Что кержаки не люди что ли? Такие же люди, а потому и разные все, — философски заметил дед. — Ладно, иди, а то вон твои оглоеды извелись уже под окнами, тебя ожидаючи.
Действительно, во дворе пинали какую-то ледышку три товарища, и поглядывали, время от времени на окна. Выскочив на улицу, завел троицу в домишко, где мы квартировали.
— Ну, докладывайте, топтуны доморощенные!