— Не может быть говорите? Убийство цасаревича Алексея, императора Петра Третьего, императора Павла Первого, бунт 1825 года — про это вы уже забыли? Разве в этом мире не было французской революции и головы дворян не летели в корзины на парижских площадях? — ухмыльнулся я. — А кстати, кто у вас директор Департамента? Случайно не Петр Николаевич Дурново?
— Пётр Николаевич и совершенно не случайно. Но к чему вы это о нём вспомнили.
— Дело в том, что в том мире я читал одну книжку, «Большая Игра» называется. Вот в ней говорится, что Пётр Николаевич Дурново в 1914 году подал царю Николаю Второму записку, где с удивительной точностью предсказал будущие события и ту катастрофу, что случится с Российской империей буквально через три года. К сожалению его не услышали.
— Вы это серьёзно? — удивился Мещеряков.
— Серьёзнее некуда.
— По вашему получается, что всё предопределено и катастрофа неизбежна? — вмешался Граббе.
— Я так не думаю, но если в 1904 году в этом мире случится русско-японская война и Россия в ней проиграет, как это было в том мире, то катастрофа очень вероятна.
— Но этого не может быть! — воскликнул Артемий. — Япония победит Россию! Это же совершенно невозможно!
— Вот и в том мире думали, что мы японцев шапками закидаем. Но — увы! Не получилось! Видимо шапок не хватило! А может железная дорога до Владивостока была с маленькой пропускной способностью? Может уровень развития техники у нас будет ниже? Причины поражения они разные и их много.
— Вам не кажется, господин Забродин, что ваша ирония по поводу тех событий не совсем уместна, — строго сказал Мещеряков. — Пусть и в другом мире Россия по вашим словам потерпела поражение, а вы по этому поводу ёрничаете.
— Я не ёрничаю, я злюсь. И потом, я в этом мире меньше двух лет, но же начал делать кое-что, чтобы здесь такого унизительного поражения не случилось, — самонадеянно заявил я.
Мещеряков, Граббе и Гурьев уже в который раз за время встречи удивлённо уставились на меня. Молчащий и старающийся не отсвечивать, урядник Евтюхов ухмыльнулся в роскошные усы и одобрительно мне кивнул. Наконец Мещеряков язвительно заметил:
— А позвольте узнать, юноша, что же такого вы делаете для победы в будущей войне? Если конечно это не секрет.
— Конечно же это секрет, но я вам верю, тем более, что на данном этапе секрет этот не очень большой.
— И всё же…! — настаивал Мещеряков.
— В том мире Его Величеству Александру Третьему приписывают высказывание, которое в этом мире он возможно ещё не произнёс: «У России есть только два союзника — её армия и флот». Так вот, я начал работу над появлением у России третьего союзника — авиации.
Глава 10
Уже в который раз присутствующие смотрели на меня как на говорящую обезьянку, с удивлением и сомнением. Даже невозмутимый Евтюхов, после этих слов с видимым интересом на меня глянул. Интересно, что на сей раз, ввергло их в подобие кратковременного ступора. Слова про некую «авиацию» или то, что я процитировал царский афоризм? Всё-таки, видимо, второё. Что и подтвердил Мещеряков, строго меня спросивший:
— Отчего вы решили, что это высказывание принадлежит Его Величеству.
— Видите ли Ваше Превосходительство, эти слова в том мире были выбиты на памятнике Александру Третьему. Памятник был открыт в городе Ялта в 2017-ом году. Так что у меня есть весомые основания утверждать, что данное высказывание принадлежит нынешнему императору.
— Ну, хорошо!Оставим это! А что это за «третий союзник»?
Заинтересовался, значит, Его Превосходительство вопросом об авиации.
— Авиация, военно-воздушный флот. Название не суть. Главную основу такого флота должны составить не дирижабли, что уже есть, а самолеты. То есть летательные аппараты тяжелее воздуха.
— Вот как! И где же имеется такое чудо? — насмешливо спросил Мещеряков.
— Пока нигде, хотя попытки создать такой аппарат предпринимаются по всему цивилизованному миру, в том числе и у нас. Вам известен Можайский Александр Фёдорович?
— Контр-адмирал? Слышал о таком. Изобретатель «воздухолетательного снаряда», но там ничего не получилось. Снаряд не полетел.
— А он и не мог полететь. Паровозы не летают. А на самолёте Можайского двигатель стоял паровой. Но сама компоновка: крыло, двигатель и воздушный винт, вполне рабочее. И если бы нашёлся, кто-нибудь с деньгами и помог Можайскому с финансированием, то тот, пожалуй, смог бы сделать летающий прототип. В том мире первый полёт совершили братья Райт в 1903-ем году. Я же намерен полетать уже этим летом, но, правда, не на самолёте.