— Некогда сейчас. Расскажешь потом. Парни, повторяю ещё раз: пропускаете двух иностранцев до моего столика, а чёрного, если он заявится, тормознёте у самого входа. Следите за ним внимательно, если дернется, лупите нунчаками. И это! Уровень — жёлтый.
Парни привычно натянули вместо шапок «балаклавы» и приготовили свои палки на цепочках. Стёпка с удивление смотрел на их приготовления.
— Бугор! — обратился я к нему. — Ты тоже морду чем-нибудь прикрой и поможешь парням если что.
Стёпка кивнул и, закрыв лицо шарфом, присоединился к пацанам. Я же еще раз осмотрел помещение. Столы были расставлены так, чтобы нельзя было добежать до моего стола по-прямой. Позади у самой сцены и чуть в стороне располагались две ширмы. За ширмами оказался столик, на котором расположились два бокала, две рюмки, бутылка вина, бутылка коньяка и лёгкая закуска, рядом со столиком стояли два стула. Молодец Сара — Серафима! Всё правильно организовала. Наблюдение за встречей начальство будет вести с комфортом. Я сел на один из стульев и посмотрел в небольшую щель между ширмами. Мой столик просматривался отлично.
Начальство появилось в зале за десять минут до прихода иностранцев. Я вышел им навстречу. Мещеряков и Граббе с легким удивлением посмотрели на закрывших лица парней и обратили внимание на меня. Я подошел и сказал:
— Господа, позвольте вас проводить вон за те ширмы. Вам там будет очень удобно.
— Господин Забродин, что за маскарад вы здесь устроили? — узнав меня по голосу, недовольно произнёс Мещеряков.
— Я не хочу, чтобы эти иностранцы узнали меня или парней на улице. Пройдемте господа! Они скоро появятся.
Сказанное подействовало, и начальство прошло со мной за ширму.
— Господа, располагайтесь! — любезно пригласил я.
Мещеряков, оглядев натюрморт на столике, усмехнулся и сел. Рядом кашлянув и разгладив усы, пристроился и помощник исправника. Мещеряков кивком отпустил меня и потянулся к бутылке с вином. Ну что ж процесс запущен, решил я, и указал, приведшему начальство, уряднику его место. Тот понятливо кивнул, устроился и осмотрелся.
Наконец в дверях появились, ведомые Гурьевым, иностранцы, причём в полном составе. Парни, действуя согласно инструкции, пропустили Артемия и двоих итальянцев к моему столику, а Сквачелупе, нёсшего большой саквояж, задержали. Тот попытался прорваться, но Архипка крутанул палкой на цепочке у самого его лица и врезал по столу, а с боков подступили ещё двое в масках, с вполне недвусмысленными намерениями. Увидев это безобразие Поцци, что-то коротко сказал и тот покорно уселся за столик у дверей.
Гурьев подвел Поцци с Сальвини к моему столику и, увидев меня в криво наклеенной бороде, едва сдержался от смеха.
— Синьоры, позвольте вам представить господина Забродина Алексея, — с серьёзной миной проговорил он. Потом обернувшись к удивлённым иностранцам, проговорил:
— Алексей, это синьоры Сальвини и Поцци.
После чего, посчитав свою миссию выполненной, отправился на свое, заранее оговорённое место. Я же обратился иностранцам:
— Присаживайтесь, господа.
Но те продолжали стоять и рассматривать меня. Наконец долговязый Поцци произнёс что-то по итальянски.
— Вы не похожи на того подростка из села Сосновка, — перевёл его спутник.
— Разумеется, не похож. Борода и усы приклеены, на голове парик. Но даже если был не загримирован, вам то откуда знать, как я должен выглядеть. У ваших эмиссаров Фальконе и Пизаконе фотоаппарата не было. Значит, и моей фотографии у вас нет. Единственное, что у вас может быть это описание моей внешности в той одежде, в которой они меня видели, ну ещё возможно есть портрет, выполненный со слов этих господ, хотя сами они больше похожи на бандитов.
Заметив, как переглянулись итальянцы, решил, что портретик у них имеется.
— Ну так есть картинка? — спросил я у Сальвини.
— Есть, — вынужден был сознаться тот.
— Любопытно взглянуть на портретик.
Сальвини немного помялся и, достав из кармана фотокопию, подал мне.
— Синьоры, по этому портрету вы бы меня никогда не разыскали, — развеселился я, разглядывая картинку.
— Почему? — спросил Карло.
— Потому что это не портрет, передающий внешнее сходство, а пример того как представляют люди того, кто им неприятен. Очень уж злобный вид у парня на этом портрете.