Ну что же, придётся молодой жене нашего Тора, Машке, ударно потрудиться над созданием ещё пары крыльев. И, пожалуй, стоит подключить к этому процессу и портного Хайкина Абрама Семёновича, тем более что шёлк и шнуры придется добывать ему.
Надо сказать, Абрам Семёнович сопротивлялся не долго. Сумма в серебряных рублях, обещанная ему за скорейшее воплощение моей мечты о полётах, портного впечатлила и подвигла на трудовые подвиги. Так что к рождению Митькиного первенца у нас уже было три мотопараплана и один парашют для испытаний, на котором мы сбрасывали «Васю». «Вася» это мешок с песком весом килограммов шестьдесят пять. Архипка брал «Васю» в качестве пассажира поднимался метров на семьсот и сбрасывал вниз. Наш самодельный парашют раскрывался не всегда и «Васю» приходилось в этом случае изготавливать заново. Но в конце концов мы научились правильно укладывать шёлковый купол в доработанную парашютную сумку. Настал тот день когда вместо «Васи» Архипка вывез меня и, поднявшись почти на километр, крикнул мне:
— Прыгай!
Преодолевая нешуточный страх, я вывалился из пассажирского кресла и полетел вниз. Кое — как остановив кувыркание, дёрнул за кольцо. Спустя секунду, с громким хлопком раскрылся купол парашюта. Меня как-будто подбросило вверх и, относительно медленно, я стал спускаться на наш импровизированный аэродром.
Припомнив рассказы Валентины Скляр, младшей сестры моего друга Генки Скляра, которую я иногда расспрашивал о прыжках с парашютом. Та была международным мастером по этому виду спорта и, хотя брата своего и его друзей она не слишком уважала, но, тем не менее, иногда рассказывала о своих достижениях и прыжках.
Так памятуя её рассказы, я приготовился встретить землю. А именно, немного согнул ноги в коленях и прижал их друг к другу. Это мне помогло мало, и земля крепко приложила меня по пяткам и опрокинула на спину. Купол «погасить» я не сумел и небольшой ветерок потащил меня спиной по мелкой травке. Кое — как я умудрился перевернутся и встать. Лишь только я «погасил» купол, как снова был сбит первой добежавшей до меня Катькой, которая с пронзительным визгом повисла у меня на шее и снова свалила на землю.
Прибежавшие следом за легконогой Катькой парни окружили нас девчонкой, подняли с земли и попытались меня качать, но я вовремя пресёк это идиотское выражение радости по поводу счастливо закончившегося опасного мероприятия. Ну их на фиг! На парашюте не разбился, так эти подкинут и не поймают. Парни загомонили выражая желание тут же повторить прыжки самим:
— Я! Я первая прыгать буду! — закричала Катька.
Пришлось обломать энтузиастов парашютного спорта.
— Ни каких прыжков! Сначала будем долго и нудно учиться. Пока учимся, Машка с Хайкиным нашьют ещё парашютов. Испытаем их, научимся правильно укладывать и только тогда начнём прыгать. И никак иначе! Разбиться на этом парашюте проще простого. А поэтому «учиться, учиться и ещё раз учиться» как говорил один очень умный человек.
Для учебы по правильному пользованию парашютом пришлось соорудить целый комплекс тренажёров. Я даже озаботился было сооружением парашютной вышки. Правда вовремя отложил эту идею на потом. Парашютную вышку нужно строить в парке «Культуры и отдыха», который придётся в будущем замутить.
Но это в случае если мне удастся построить здесь авиационный завод. Моторы лучше производить где-нибудь поближе к металлургическим центрам. Нужно будет изобретать специальные сплавы. И наверняка придётся заниматься алюминием. Каково состояние дел в производстве «летающего металла» мне на сегодняшний день не известно. Ладно, спрошу у специалистов. А пока дерево, перкаль и фанера и стальные тросики; вот компоненты будущих первых самолётов.
Будущее радиопромышленности пребывала пока ещё в тумане. Сергей Петрович Глебов и его коллеги пока изучали теоретические основы беспроводной связи и явно напрашивались на, активирующий умственную деятельность, «пендель», хотя это пока ещё не горит.
За всеми этими хлопотами я упустил из виду наших оппонентов из города Томска. А именно Прохора Шаркунова по кличке «Щелкан» и его троих пособников от которых за версту разило уголовным прошлым. Но поскольку активных действий они не предпринимали, ограничившись лишь наблюдением и сбором сведений о Сивом, то и мы всего лишь изредка проверяли их. Савелий Рожнев, простмулированный через Горлова небольшой мздой, не спускал с них глаз и обо всех их телодвижениях сообщал своему приятелю Игнату Горлову, ну а тот уже докладывал мне.