Джеймс тут же заволновался.
– Отчего ты так развеселился?
– Пожалуй, не стоит вам знать. – Рейли снова улыбнулся.
Большинство слуг в доме относились к Джеймсу с большим почтением, но с Рейли-то они вместе росли. Отец Рейли был у них кучером. В детстве мальчишки вместе ловили рыбу и бродили по Эссексу (в основном они делали это тайком, потому что отец Джеймса не одобрил бы их дружбу). Так что этот слуга знал о своем хозяине больше всех, даже больше родственников маркиза и близких друзей. И он всегда сообщал Джеймсу, о чем шептались слуги в помещениях под лестницей.
– Черт возьми, перестань улыбаться и скажи, что ты узнал, – проворчал Джеймс. – Опять что-нибудь об Энтони или Нине?
Улыбка Рейли стала еще шире.
– Ни о том, ни о другой.
– Боже мой, неужели о Джорджи?!
– Нет, не о нем, хотя садовник жаловался, что вчера поймал юного Джорджи, когда тот мочился на тюльпаны. Когда же его спросили, зачем он это делает, ваш младший брат ответил, что ему показалось, будто они совсем высохли.
Джеймс невольно застонал. Ох, он этого не выдержит! Неужели ему придется заниматься воспитанием еще одного Энтони? Однако же… Ведь если речь шла не об Энтони, Нине или Джорджи, – то значит, что о нем самом.
– Выходит, ты принес сплетню о том, что это я толкнул ту женщину. Если так, то ты опоздал на целый день. – Джеймс отправился в ванную комнату и посмотрел в зеркало. Проклятье! Когда он небрит, то выглядит настоящим дикарем. Удивительно, что его гостья не закричала, когда увидела его утром.
Рейли отправился за ним следом, взял бритву и принялся ее точить.
– Вы плохо выглядите. Мучила бессонница?
Казалось, Рейли что-то имел в виду. Но что именно? Неужели слуга ночью видел, как он, Джеймс, нес мисс Армуа на руках? Или аболютно все слуги решили, что в доме происходит что-то непристойное? Это не предвещало ничего хорошего ни его гостье, ни ему.
Джеймс невольно рассмеялся. Не хватало еще, чтобы люди шептались о том, что он развратил монахиню!
Рейли уставился на него с удивлением.
– Что вас рассмешило?
– Видишь ли, эта девушка – монахиня. Или собирается ею стать. По крайней мере, так она сказала.
– Неужели?.. А кучер, который вез ее, сказал, что у нее лицо ангела.
Джеймс что-то пробормотал в знак согласия.
– Ну… что тут скажешь? – продолжал Рейли. – Удивительны пути Господни. Возможно, она послана сюда, чтобы спасти наши души.
По спине маркиза пробежал холодок. У него возникло странное предчувствие: казалось, эта женщина появилась здесь для того, чтобы окончательно погубить его душу.
Глава 4
Переступив порог столовой, Джеймс обнаружил, что за столом сидели Нина и Энтони. Но что они здесь делали? Хм… глупый вопрос. Он прекрасно знал ответ. Из теплых постелей брата с сестрой выманило любопытство, связанное с молодой гостьей. Стоит ему сообщить, что мисс Кэролайн Армуа не будет завтракать с ними – они тут же вернутся в свои спальни.
– Доброе утро! – Маркиз отправился к сервировочному столу, взял себе тарелку и начал осматривать кастрюльки с горячими блюдами.
– Доброе утро! – раздалось в ответ.
Тут из коридора донеслись шаги. Нина и Энтони тотчас повернули головы. Причем братец провел пальцами по своим черным кудрям, явно прихорашиваясь. А сестра разгладила складки своего лилового платья.
Но в комнату вприпрыжку влетел Джорджи. Энтони шумно фыркнул, а Нина с разочарованием вздохнула. Мальчик же с удивлением уставился на них, потом подошел к сервировочному столу.
– Что они здесь делают? – Он кивнул в сторону Энтони и Нины.
– Завтракаем, – ответил Энтони и отправил в рот кусок омлета.
Нина вскинула подбородок и пробурчала:
– А разве нам нельзя завтракать вместе с вами?
– Раньше вы никогда этого не делали, – ответил Джорджи и, облизнувшись, посмотрел на горячие ячменные сконсы [4].
– Если вы хотели посмотреть на нашу гостью, то вас ждет разочарование. – Джеймс уселся за стол и поставил перед собой тарелку с помидорами, сосисками и омлетом. – Мисс Армуа завтракает в своей комнате.
Глаза Энтони расширились.
– Мисс Армуа?.. Она француженка? Это интригует! Я видел ее только мельком, когда лакей нес ее на руках. Но все же я заметил, что она красотка, просто персик!
Джеймс нахмурился. Затем наклонился к брату и прошептал:
– Если попытаешься отведать этот персик, дорогой мой братец, тебе придется иметь дело со мной.
Энтони прижал ладонь к груди и, изображая возмущение, воскликнул:
– Милорд, я оскорблен!
– Не сомневаюсь, – сухо ответил Джеймс. – Это предупреждение, ясно?
Джорджи подошел к столу с тарелкой в руках, на которой горой высились сконсы, густые топленые сливки, малиновый джем и одно яйцо. Мальчик уставился на сестру, и та воскликнула: