– Ты оканчиваешь университет и через две недели будешь свободна.
– Но я и так свободна, учёба не мешает мне быть твоей женой и выполнять свои обязанности. Я не тороплю тебя, наоборот, считаю, что ты спешишь. Вчера только сделал предложение, а сегодня мы говорим о свадьбе.
– По-моему, ты согласилась. Или уже передумала? – он вопросительно смотрит на меня.
– Нет, не передумала. Я просто хочу понять, что для тебя эти две недели. Почему именно две недели?
– Во-первых, я живу на другом конце Москвы, и если ты сейчас тратишь на дорогу пятнадцать-двадцать минут, что очень удобно, то от меня придётся добираться не меньше часа, я не всегда смогу возить тебя на машине.
– Но мы можем жить здесь.
– Никогда. После свадьбы ты будешь жить в моём доме. Жена должна жить с мужем, а не наоборот.
– А как же эта квартира?
– Делай с ней, что хочешь, если твои родители не будут возражать, продай её.
– Зачем же, у нас должно быть какое-то жильё в городе.
– А с чего ты взяла, что я живу не в городе? Ах, да! То место, где ты уже побывала, всего лишь дача. А живу я на Северо-западе, в огромной пустой холодной квартире. Мне там так одиноко, – говорит он жалобно и устало улыбается.
– Так уж и одиноко?
– Надеюсь, после свадьбы всё изменится, ты превратишь мою холостяцкую нору в уютный уголок, наподобие этого, – он окидывает взглядом комнату.
– По-моему, ты слишком торопишься. Две недели это очень скоро, – не унимаюсь я.
– Какие у тебя доводы против этого срока?
– Не знаю, нужно подготовиться.
– Что именно готовить? Платье, банкетный зал, машину? Я могу организовать завтра же.
– Я ещё ничего не говорила родителям.
– Для этого нужно пять минут, не говоря уже о неделях.
– Но я должна после университета хотя бы устроиться на работу.
– Ты не будешь работать.
– Что? Но почему?
– Потому что выходишь за меня замуж! – резко добавляет он.
– И что я буду делать?
– Содержать дом, растить детей, ходить по магазинам, по косметическим салонам, да мало ли…
– Но я не смогу так! Я не привыкла! К тому же работа…
– Уже ждёт тебя, – перебивает он меня. – Я знаю, что твои родители об этом позаботились. Но то, что они тебе приготовили, меня совсем не устраивает: частые командировки, работа без графика, мы с тобой вообще не будем видеться. В крайнем случае, я могу подыскать тебе что-нибудь часа на два в день, ну там, частные уроки, переводы или ещё что-то в этом роде. Но, думаю, после рождения ребёнка тебе и это покажется в тягость. Я хочу от тебя детей. Надеюсь, в этом плане у тебя проблем нет? К тому же ребёнок вполне уже может быть, – он трогает мой живот. – Если не заметила, то сообщаю: вчера я не использовал средства защиты. Надеюсь, ты тоже.
Он вопросительно смотрит на меня, я оторопело молчу, таращусь на него.
– Оксана! Ты не ответила мне. Ты предохранялась? Может, я что-то не знаю?
– Я? Нет. Я об этом даже не думала. Я вообще не думала пока о детях.
– Об этом подумал я. Ты что-то имеешь против ребёнка?
– Нет, не имею… – произношу растерянно.
– Вот видишь! Я так и знал! – удовлетворённо говорит он. – Я даже знаю, что ты выбрала эту работу потому, что надеешься, что она поможет реализовать мечты о путешествиях. Обещаю: твои желания посмотреть мир я осуществлю в частном порядке. У меня есть такая возможность. Например, медовый месяц мы проведём в Париже. Билеты заказаны на начало июня. И это ещё один веский повод уложиться со свадьбой за две недели. Есть ещё какие-то проблемы?
Он так невозмутим в доводах, я ошеломлена его убеждённостью и даже не знаю, что возразить. Хотя где-то глубоко внутри здравый смысл кричит: «Ты его не знаешь – и это главная проблема! Ты его боишься – это вторая проблема!». Но я его люблю, и эта неоспоримая истина застилает все проблемы. Мне не хочется с ним спорить, и отстаивать свою точку зрения, тем более я ещё не разобралась, какая же она. Мне хочется просто прижаться к нему и вдыхать его запах. «Потом решим все вопросы, – думаю я. – По крайне мере, ясно, каким в его представлении видится наше совместное будущее». Поэтому отвечаю:
– Никаких проблем нет, только к обязанностям жены я приступлю прямо сейчас и, во-первых, раздену тебя, если нет сил сделать самому, потом накормлю вкусным ужином, а потом… посмотрим.
– Это было бы замечательно! – он довольно улыбается и протягивает ногу, я стаскиваю туфли, потом снимаю с него куртку. Каждое прикосновение к нему эхом возрастающего возбуждения отзывается где-то внутри. Он наслаждается, развалившись на диване, прикрыв глаза.