Бывало, поставит песню, позовет нас, мол, послушайте, и давай распевать. Она очень щепетильно относилась к словам и поправляла меня: «Неправильно, нужно так: „I fought the law and the law won“[4]».
Теперь дома тихо. Слышно только телевизор в папиной комнате и папин плач. Даже Мэгги уже не плачет и не смеется.
Придумала!
Хотя бы раз в день буду щекотать Мэгги, чтобы она хохотала взахлеб.
И создам свой плейлист: «Музыка на случай, если у тебя умерла мама». Он будет суперпопулярный.
– Привет, Каролина.
– Привет, солнышко. Хорошо выглядишь, моя красавица. У меня почти все готово. Приеду через несколько дней.
– Каро, ты плакала?
– Плакала, Фьоре. Сильно и много. Не знаю, что бы я делала, если бы не Клаудиа.
– Совсем забыла! Мама написала тебе записку. У меня напрочь вылетело из головы! Прости! Я убрала ее в ящик и совершенно забыла. Ты не сердишься?
– Нет конечно! Что там, в записке?
– Не знаю, она же для тебя; я не читала.
– Принесешь?
– Мне выключить скайп?
– Нет, я подожду.
– Вот она.
– Читай.
– Сейчас. Ты только не плачь, ладно?
«Сестренка, береги их. Не оставляй одних. Им нужна опора, проводник и друг. Нежно люблю тебя».
– Ох, сестренка моя…
– Не плачь, Каро. Не надо.
– Больше не могу говорить. Я позвоню завтра, Фьоре.
– Я люблю тебя.
Со мной происходит кое-что странное; не знаю, насколько это серьезно. Мне больше не снятся сны. Раньше каждую ночь снились; только лягу спать, и вот уже смотрю какой-нибудь сон. Одни были безумные, другие – не отличишь от реальности. То приснится, как я летаю, то Санти наконец меня замечает, и мы начинаем встречаться. То за мной гонятся зомби, то я падаю в пропасть. А теперь ложусь спать и отключаюсь до утра.
Сегодня приходила бабушка с дедушкой Энрике.
До маминой смерти мы с дедом редко виделись. Мама ужасно на него злилась и не пускала на порог. Все говорили, она перегибает палку, но она стояла на своем: «Нельзя вести себя, как он». И добавляла: «У него внучка родилась, а он целый месяц не приходит с ней знакомиться, потому что, видите ли, чемпионат мира идет. По-моему, это не смешно». Кто только не пытался их помирить – все напрасно. Если папа хотел повидаться с отцом, он шел к родителям в гости.
Дедушка зашел в квартиру и отправился прямиком на кухню, чтобы заварить себе матэ[5].
– Привет, Фьоре. Угостишься?
– Привет, дедушка. Нет, спасибо.
– Как ты?
– Нормально.
– Как дела в школе?
– Я не хожу.
То же самое он спросил у Мэгги.
– Где у вас телевизор?
– Большой в спальне у ро… у папы, маленький в столовой.
– Начало через полчаса, – сказал он, поглядев на бабушку.
Бабушка опустила глаза и отвернулась, что-то бормоча себе под нос.
– Заглянем к папе? – спросил у меня дедушка.
Пришлось пойти с ним.
Я открыла дверь и пропустила его вперед. Он помялся, но вошел, а я следом.
– Привет, Лучо.
Дедушка шел почти на ощупь, потому что в комнате было темно. Он открыл жалюзи и подошел к папе.
– Как ты?
Сел на постель.
Папа привстал и поглядел на него.
– Посмотрим футбол?
Он похлопал папу по плечу. Папа помотал головой.
– Не упрямься, Лучо, идем! Посмотришь, как наши забивают, выплеснешь накопившуюся злость. Давай, взбодрись; я ради тебя и пришел. Помнишь, как ты был маленький и я водил тебя на стадион? Где у тебя пульт?
Папа махнул в неопределенном направлении.
Я пошла к бабушке, она варила лапшу.
– Ба, не рановато ли для готовки?
– Нет, уж лучше готовить потихонечку.
Она как-то натужно улыбнулась. Я ушла играть с Мэгги.
– Лусиано, хватит! Сколько можно лежать?! – закричал дедушка Энрике и так сильно хлопнул дверью, что по квартире прокатилось эхо.
Я велела Мэгги стеречь летающих лошадей, а сама пошла посмотреть. На кухне бабушка чуть слышно говорила:
– Энрике, там дети…
– А что прикажешь делать? Он молчит, ничего не делает, вещи раскидал. Даже канал переключить не может!
– Он твой сын!
– Это все ты! Избаловала его в детстве.
– В гостиной есть телевизор, сядь там.
– Нет уж! Хочу смотреть матч на своем телевизоре, сидя на своем диване, у себя дома!
– Перестань, прошу.
– Нильда, ну серьезно, сколько еще он так пролежит? Он вообще никогда не встанет?
– Не говори глупости.
– Все с тобой ясно. И ты туда же! А-а, делай, что хочешь! Я буду в баре на углу. После матча зайду за тобой.
Я открыла деду. Он обернулся, чтобы поцеловать меня, а я сделала вид, что не заметила и отпустила дверь.