Коробка с карандашами упала, и мы подрались. Бульон, наш воспитатель, сразу прибежал, разнял нас, назвал бандой дикарей, сказал, что даже не хочет знать, в чем дело, и дал задание каждому из нас писать по сто строчек.
— А меня там не было, — сказал Альцест, — я в это время ел хлеб с вареньем.
— Я тоже, — сказал Жоаким, — я попросил Альцеста дать мне кусочек хлеба.
— Ну уж этого ты не дождешься! — сказал Альцест.
Тогда Жоаким врезал Альцесту, и Бульон задал им писать по двести строчек каждому.
Я вернулся домой к обеду в плохом настроении: коробка была помята, несколько карандашей сломаны, и все так же не хватало желтого.
И я заплакал в столовой, когда рассказывал маме, как нас наказали. Потом вошел папа и сказал:
— Ну, я вижу, что не ошибся, вот и случилась неприятность из-за цветных карандашей!
— Не надо преувеличивать, — ответила мама. А потом послышался сильный шум: это папа упал перед дверью в столовую. Он наступил на мой желтый карандаш.
Наш лагерь
— Эй, ребята, — сказал Жоаким, когда мы выходи ли из школы. — Давайте разобьем где-нибудь лагерь!
— Что это такое, разбить лагерь? — спросил Клотер.
Мы всегда смеемся над ним, потому что он никогда ничего не знает.
— Разбить лагерь? Это очень здорово, — объяснил ему Жоаким. — Например, в прошлое воскресенье мы с родителями и их друзьями поехали на машине далеко за город, остановились в красивом месте, около реки, поставили палатки, развели костер, чтобы приготовить еду, купались, ловили рыбу, спали в палатке, и комары тут как тут, а когда начался дождь, мы сейчас же сбежали.
— Родители мне не разрешат ехать без них далеко за город, — сказал Мексан. — Особенно если рядом будет река.
— Да нет же, мы поедем понарошку! — сказал Жоаким. — Мы разобьем лагерь на пустыре.
— А палатка? Разве у тебя есть палатка? — спросил Эд.
— Конечно! — ответил Жоаким. — Ну что, согласны?
В четверг мы все собрались на пустыре. Не помню, говорил ли я вам, что в нашем квартале, совсем рядом с моим домом есть огромный пустырь.
Там можно найти ящики, бумагу, камни, коробки, бутылки, злых кошек, а главное, там есть старая машина без колес и в ней здорово играть!
Жоаким пришел последним, со свернутым одеялом под мышкой.
— А где палатка? — спросил Эд.
— Да вот же она, — ответил Жоаким и показал нам одеяло. Оно было старое, дырявое и в пятнах.
— Да какая же это палатка! — сказал Руфус.
— А ты думал, что папа даст мне совсем новую? — спросил Жоаким. — Палатку мы сделаем из одеяла, ну понарошку.
А потом Жоаким сказал, что мы все должны сесть в машину, потому что до лагеря надо еще доехать.
— Неправда! — сказал Жоффруа. — У меня есть двоюродный брат, бойскаут, и он всегда ходит пешком!
— Если ты хочешь идти пешком, давай, иди! — сказал Жоаким. — А мы помчимся на машине и приедем гораздо раньше тебя.
— А кто за рулем? — спросил Жоффруа.
— Ну конечно, я, — ответил Жоаким.
— Интересно, почему? — спросил Жоффруа.
— А потому что это я придумал устроить лагерь, и палатку тоже я принес, — сказал Жоаким.
Жоффруа обиделся, но мы хотели побыстрее добраться до места и сказали ему, чтобы он не морочил нам голову.
Все сели в машину, положили палатку на крышу. Дрр… дрр… дрр… Машина поехала. Жоаким вел машину и кричал:
— Берегись! Эй, не спеши. Двигайся. Эй, недотепа. Убийца! Вы видели, как я его обогнал, этого в спортивном автомобиле?
Ну и классным водителем будет Жоаким, когда вырастет!
А потом он сказал:
— Мне кажется, это красивое место. Остановимся.
И тогда все молча вышли из машины, а Жоаким с довольным видом огляделся.
— Вот здорово! Несите палатку, река совсем рядом, — сказал Жоаким.
— Где это ты видишь реку? — спросил Руфус.
— Как где? Вот она! — сказал Жоаким. — Мы же понарошку.
Потом принесли палатку, и пока ее ставили, Жоаким велел Жоффруа и Клотеру сходить за водой на реку, а потом понарошку развести костер, чтобы приготовить еду.
Разбить палатку было трудно, но мы поставили ящики друг на друга и покрыли сверху одеялом. Вышло отлично!
— Обед готов! — крикнул Жоффруа.
Тогда мы все сделали вид, что едим, кроме Аль— цеста: он и вправду ел, потому что принес хлеб с вареньем из дома.
— Очень вкусный цыпленок! — сказал Жоаким, чмокая губами: мням, мням, мням…