«Никола Шугай?..» — думал вахмистр.
Возбужденный Гершкович продолжал рассказывать о пережитых страхах, о том, что разбойники отняли у него восемьсот крон, и еще раз напомнил о сапогах.
Вахмистр размышлял. Никола Шугай? Он хорошо знал об этом парне со слов Абрама Бера, который настаивал на аресте Шугая. Но Шугай вел себя тихо, не доставлял жандармам никаких хлопот, и вахмистру было неясно, следует ли прежние поступки Шугая расценивать, как отважную схватку с венграми или как тройное убийство. Вахмистр ограничился тогда рапортом в жандармское управление.
Сейчас другое дело. Предписания о поддержании порядка в Подкарпатье весьма строги. В Словакии идут бои[4], в Венгрии коммунисты у власти[5]. Возникновение разбойничьих шаек совершенно недопустимо! Вахмистр примет жесткие меры.
Однакоже событие у шалаша разыгралось не совсем так, как его расписал Исаак Гершкович. Никакой пес убит не был, никакие трое молодцов не целились в Исаака. На Долгих Грунах были только Никола Шугай и Василь Кривляк, который позднее сознался в Хусте.
Но если эти две ошибки можно отнести за счет страхов Гершковича, которому с перепугу все это действительно показалось, то насчет восьмисот крон, это уж чистое вранье, хотя и без злого умысла. Дело в том, что сам Гершкович попал в довольно сложное положение: назавтра ему нужно было заплатить Менделю Блутрейху семьсот с лишним крон в результате долгих подсчетов собственных и чужих долгов. Исаак же никак не мог отдать эти деньги, потому что они были нужны ему на покупку кожи. Мендель, конечно, страшно озлится и не поверит Гершковичу, даже когда тот присягнет следователю, что был ограблен Шугаем (ибо Мендель, как и всякий еврейский лавочник в Колочаве, уверен, что Иегова понимает только по-еврейски и не станет тратить время, слушая разговоры на каком-то чехословацком суде в Хусте), но все же разве может торговый человек упустить такую возможность?
— Заметил Шугай, что вы узнали его? — спросил вахмистр.
— Великий боже, нет! Тогда бы он меня убил.
— А рассказывали вы кому-нибудь о происшествии?
— Нет. С Долгих Грун я прибежал прямо сюда, только заскочил к зятю занять сапоги, но там взрослых не было дома, а детям я не сказал ни слова.
Вахмистр решил несколько дней понаблюдать за Шугаем, может быть удастся накрыть всю шайку.
— Ладно, — сказал он, — никому об этом ни слова. А ты, — гаркнул он на Дейви Менцеля, — если будешь болтать, посажу тебя под замок.
Дейви не понимал, почему так кричит вахмистр.
В ближайшие два дня вахмистр не заметил ничего подозрительного. А на третий день Шугая опять арестовали.
Взяли его наверху, на лужках, где он вместе с Эржикой ночевал на сенокосе. Никола и Эржика спали на сене под крышей оборога. Голова Эржики лежала на плече Николы, а он уткнулся лицом в ее волосы. Жандармы разбудили их. Солнце уже всходило над горами. К полудню Николу, связанного и злого, втащили в караулку. Недолгое ожидание. Затем явился вахмистр.
— Кто был с тобой на Долгих Грунах? — спросил он.
— Есть было нечего… Все голодают… Кукурузы ни зернышка… Сыру нет… Капусты тоже. Не подыхать же с голоду, — бормотал Никола.
— Об этом я тебя не спрашиваю. Кто были эти четверо с тобой?
Шугай удивленно взглянул на жандармов.
— Со мною был только один. А кто — не скажу.
— Ага. — резюмировал вахмистр. — Вот ты каков, деревенский рыцарь. Ну-ка, наденьте ему опять «браслетки».
Когда Шугая связали, вахмистр размахнулся и ударил его по лицу.
— Так кто были те четверо, а? — рявкнул он.
Никола втянул голову в плечи и хотел боднуть вахмистра, но один из жандармов схватил его сзади. Посыпались удары.
— Кто были те четверо?
Никола скрипел зубами, лягался, отбивался локтями. Три раза его бросали на пол, три раза он поднимался опять. Несколько ударов бичом, наконец утихомирили его. Николе связали ноги и привязали его к стоявшей тут же швейной машине вахмистровой супруги. Хорошо зная Николу Шугая, жандармы не решились запереть его в холодную при караулке: строение было расшатано осенними бурями, румыны не позаботились о починке.
Известие полетело по шести сотням дворов, теснящихся на двенадцати квадратных километрах гор и склонов по берегам Колочавки.
Шугай? Никола Шугай? Не удалось, значит, Эржике драчовой обуздать его, привязать к своей юбке? Николу поймали! Ах, чорт подери! Удерет Никола от чехов, как удрал от венгров и румын. Удерет в горы и будет бить своих врагов.
4
Имеются в виду бои между чехословацкой армией и венгерской Красной Армией на территории Словакии летом 1919 года.
5
Венгерская советская республика существовала с 21 марта по 30 июля 1919 года.