Ее мнение подтверждает и князь Адам Чарторижский. По его словам, Константину «было дано императрицей приказание жениться на одной из принцесс, причем ему был предоставлен лишь выбор будущей супруги».
Константин выбор сделал, но еще до свадьбы принялся проявлять свой дурной характер: он безумно ревновал свою невесту, не разрешал никуда выходить, следил за каждым ее шагом. «…Она подвергалась грубостям с его стороны и нежности, тоже очень походившей на дурное обращение»; «он ей иногда ломал руки, кусал ее, но это было только прелюдией к тому, что ее ожидало после свадьбы», – передает подробности Варвара Головина… – В середине зимы Великий Князь Константин приходил завтракать к своей невесте ежедневно в десять часов утра. Он приносил с собой барабан и трубы и заставлял ее играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей на этих шумных инструментах. Это было единственное изъявление любви, которое он ей оказывал… Анне Федоровне тяжело жилось от его невозможного характера, которого никто не мог обуздать. Его грубые выходки, отсутствие всякого такта превращали супружескую жизнь в настоящую каторгу…»
Бедная женщина выдержала три года, потом к мужниной грубости присоединились его измены и, как следствие, дурная болезнь, которую он передал жене. Это стало последней каплей. Анна объявила, что вылечить ее могут лишь Богемские воды, и уехала на родину к родным. Константин был очень смущен и не препятствовал бегству жены, а вот кобургская родня больше беспокоилась о репутации семьи, нежели о счастье Анны, поэтому еще два года она то возвращалась в Россию, то снова уезжала «на воды». После гибели императора Павла Анна Федоровна начала вести переговоры о разводе с мужем, которые растянулись на целых двадцать лет.
Смерть Павла Константин воспринял как большую трагедию. «Я бы их всех повесил», – заявил он во всеуслышание, имея в виду заговорщиков. Великий князь даже запил с горя – и через пьянство оказался замешан в гнуснейшей истории.
Пересказали эту историю четверо довольно известных мемуаристов: графиня Роксана Скарлатовна Эдлинг, любимая фрейлина Елизаветы Алексеевны; издатель и редактор Николай Иванович Греч; декабрист Владимир Иванович Штейнгель и граф Федор Петрович Толстой. Случилось все летом 1803 года[9]. Жертвой стала некая госпожа Араужо, которую называют то вдовой португальского консула, то супругой португальского же купца или ювелира. Эту молодую и красивую женщину под каким-то предлогом заманили в Мраморный дворец, в котором жил Константин, и там она подверглась групповому изнасилованию, после чего умерла. Якобы это было местью за то, что красавица отвергла ухаживания великого князя. Весьма вероятно, что одним из насильников был генерал Карл Федорович Боур – приближенный Константина Павловича, человек «с репутацией кутилы и подлеца». Все сходятся в том, что великий князь в это время находился во дворце, но, возможно, был мертвецки пьян, крепко спал и не отдавал себе отчета в том, что происходило в его доме.
Издатель и редактор Николай Иванович Греч сообщал: «Слух об этом был так громок и повсеместен, что правительство публичным объявлением приглашало всякого, кто имеет точные сведения о образе смерти вдовы Араужо, довести о том до сведения правительства. Разумеется, никто не явился».
Графиня Эдлинг писала: «В первые годы царствования Александра одна из его оргий сопровождалась плачевными последствиями. Публика приходила в ужас, и сам государь вознегодовал до того, что повелел нарядить самое строгое следствие, без всякой пощады его высочества: так именно было сказано в приказе. Однако удалось ублажить родителей потерпевшей жертвы, и, благодаря посредничеству императрицы-матери, постарались покрыть случившееся забвением. Но общество не было забывчиво, и великий князь, не лишенный прозорливости, читал себе осуждение на лицах людей, с которыми встречался».