Н. И. Вавилов в настоящее время обладает разными титулами: известный, знаменитый, великий. Если бы Николай Иванович прожил долгую жизнь, то он, конечно, тоже был бы известным и знаменитым. При такой энергии, при таком стремлении быть на виду, при непременном и активном участии на всех съездах, конгрессах, совещаниях, при его умении заводить знакомства и располагать к себе людей, трудно остаться не замеченным, не знаменитым и не известным. Но подлинно всемирную известность доставили ему не его научные открытия при жизни, а его трагическая смерть.
Так каким же был Н. И. Вавилов, в реальности? Клавдия Васильевна Иванова, проработавшая всю жизнь в ВИР, говорила: "Хороший человек был Николай Иванович, но совсем не такой, каким его сейчас представляют".
Критический анализ публикаций, мнений тех, кто работал с ним рядом, доступных архивных документов, в которых датированно отражены действия и поступки Николая Ивановича, дают основание сделать заключение: он очень рано осознал, что лавры редко достаются людям скромным. Николай Иванович Вавилов знал себе цену, и эта цена была весьма высока. Эта высокая планка самоосознания позволяла юному Н. Вавилову, ещё практически ничего не сделавшему в науке, на равных разговаривать с мэтрами, притом с сознательно подчёркнутым превосходством; как бы авансом выданным на будущее. С юности он стремился к славе и популярности не где-то там, в будущем, а именно сейчас; не упускал ни одного случая, где бы можно было привлечь к себе внимание. В последний год студенчества и в последующие годы он часто восторгался книгой В. Оствальда "Великие люди". Она всегда была на его книжной полке.
Н. Вавилов был талантливый, гипертрофированно энергичный человек. Уровень его энергетики всегда был немного высоковат для окружающих. Чем энергичнее человек, тем лихорадочнее проявление его чувств и эмоций, не только положительных, но и отрицательных. Человеческая энергетика, личностный динамизм, зависят от особенностей физиологии организма. Анализируя только эпистолярное наследие Вавилова, невольно приходишь к выводу, что его организм выплёскивал завышенную дозу адреналина, приходящуюся на единицу массы тела.
В 20-е годы XX столетия Н. Вавилов был молод, удачлив, уверен в себе, самонадеян и амбициозен. Ему нельзя было отказать в трезвомыслии. Но шкала личностных ценностей Николая Ивановича постепенно, по нарастающей, входила в противоречие со шкалой ценностей тогдашнего советского общества. Несмотря на трезвый ум, в своей практической деятельности он занимал позицию, далеко отстоявшую от здравого смысла.
Вавилову в течение многих лет гениально удавалось переключать внимание возглавляемых им организаций с решения жизненно важных для страны задач на академические вопросы. Нет, он не витал в облаках, а имел определённую цель и был решительным в её достижении. Но он сузил зону своего внимания до преимущественно чисто теоретических проблем. Его лихорадочная деятельность и деятельность руководимого им огромного коллектива крутилась вокруг узкоспециализированных тем гомологических рядов и центров происхождения культурных растений. Практику он оставлял на "потом". Зачем заниматься внедрением в сельскохозяйственное производство шедевров мировой селекции, уже имеющихся в других странах? Где-то там, за горизонтом, в светлом коммунистическом будущем, мы создадим свои сорта. Вот тогда и будем говорить о внедрении. А сейчас мы копим исходный материал для той, будущей селекционной работы. Ад реальной действительности его не волновал. Правда, в своих выступлениях и докладах он нередко утверждал обратное. Но эти утверждения представляли собой только риторические приёмы. Как ни странно, насущные проблемы сельского хозяйства России для него были типа назойливой мошкары, от которой человек защищается москитной сеткой. Этой сеткой Вавилов отгородился от суровой действительности. Он, несколько наивно, полагал, что ни от кого и ни отчего не зависит. Жизнь доказала обратное.
А каким был Вавилов как учёный? Каков стиль его исследовательской работы? Николай Иванович по натуре, по складу характера был эклектиком, "великим комбинатором" в науке. Он свободно комбинировал свои идеи с идеями разных школ. Он заимствовал у всех времён и народов. Он оперировал крупными категориями, целыми континентами. Примерами могут служить его работы над параллелизмом изменчивости разных видов ("закон гомологических рядов") и над центрами происхождения растений.