Прежде чем покинуть район учений, я вызвал Ржевского и огорошил его новым назначением. Отныне, он возглавлял Бронеходное управление с правами помощника товарища министра.
– А не слишком ли мал чин для такой должности? – задал вопрос военный министр генерал Ридигер, – к тому же, наш поручик сейчас находится в отставке. – Конечно мал, – согласился я, – и думаю, что это дело стоит немедленно исправить. Пусть наш затейник возвращается на действительную службу, ну а следующий чин он сам себе придумал. Поэтому присвоим ему звание «генеральный поручик». Пусть в бронеходных войсках будет такое звание.
В буквальном смысле потрясенный свалившимся на него назначением, Ржевский даже не знал, как на эту мою милость и реагировать. К тому же, голова его озабочена совершенно иным. То, что техника в очумелых ручках казаков начала массово выходить из строя во время марша, больно ударило по его самолюбию. Все‑таки он поручался за ее надежность. А потому, без долгих раздумий, он напряг всех приехавших с ним мастеровых на устранение возникших неисправностей. Мой вызов его как раз застал посреди этих забот.
– Не переживайте так сильно, – поспешил успокоить его я, – самые большие неприятности для вас еще впереди! Потому что сие назначение вам не в награду, а в наказание за излишнюю самоуверенность.
А дальше я начал озадачивать постепенно выходящего из ступора нового главкома.
– Вам предстоит у себя в Кубинке организовать офицерские курсы для подготовки офицеров‑бронеходчиков. Согласитесь, что езнание материальной части – это позор! Вот вы и избавите наших доблестных бронеходчиков от подобного позора. Пощады не давайте никому! И если офицеры не освоят вождение, стрельбы и устранение возникших неисправностей в полевых условиях, смело ставьте вопрос об их увольнении со службы. Это касается не только бронеходчиков но и командиров прочих подразделений и тех офицеров Генерального штаба, которым предстоит служить в бронеходных частях.
В принципе, ничего нового я не говорил. Точно такой же подход существовал и в кавалерии. На данный момент все кавалерийские и казачьи офицеры прошли через «лошадинную академию». Естественно, что я высказал требование об обязательной взаимозаменяемости членов экипажа.
– Здесь, господа, барство неуместно. Это на крейсере матрос‑сигнальщик может не знать о том, что делать с судовыми механизмами, а офицер не пачкать рук той работой, что выполняет матрос. У бронеходчиков уместен иной подход. Экипажи у них маленькие и потому, командир батальона просто обязан участвовать в той же заправке машины или загрузке боеприпасов. Да и не только в этом.
Кроме того, я потребовал от присутствующих на учениях офицеров Генерального штаба, разработать и предложить необходимые изменения в штат маневренных бригад. А здесь были свои подводные камни. В данный момент, Россия не в состоянии содержать более шести танковых бригад. И дело не в деньгах. Взять тот же автотранспорт. Его потребуется много. А мы еще столько не производим. Паромобили – это от бедности нашей. А настоящие автомобили с карбюраторным двигателем, производятся в недостаточном количестве. Яковлев и Фрезе конечно стараются, но нормального, даже полуторатонного грузовика как не было, так и нет. Обеспечить все шесть бригад нормальным количеством автотранспорта не выходит. Я уже подумываю об организации отдельных автомобильных частей, которые можно будет придавать танкистам по задачам. Но тогда, задействовать одновременно все шесть бригад все‑равно не выходит. Хорошо еще, что пешие батальоны получится обеспечить достаточным числом велосипедов.
В ходе разбора итогов марша, среди моих генералов возникли сомнения: а так ли нам нужны эти самые бронеходы? Аргументы приводились разные. В частности, ссылались на опыт войны в Америке.
– Ваше величество, но ведь бои в Техасе показали, что для маневренной войны лучше всего подходит обычная кавалерия! Американцы уже пытались задействовать эти самые бронеходки. Так их один поляк уничтожил и даже не вспотел при этом. И американцы больше не стали увлекаться мелкой техникой.
– А как вы себе представляете прорыв сильно укрепленной оборонительной линии?
– Но ведь есть для этого осадно‑штурмовые танки, которые неплохо себя в боях показали! И мы ведь производим их на продажу! Так почему бы не создать у себя именно осадно‑танковые батальоны, вместо излишне легких маневренных бригад? Да и комплектовать эти батальоны стоит из приванных мастеровых, а не превращать казаков в мастеровщину.
Последнее особенно возмущало моих генералов. Превращать казаков в мастеровщину? Да и сами казаки не испытывали по этому поводу никакого энтузиазма. А потому, пришлось упереться и включить: «Делать, как я сказал!» На этом споры прекратились и я отбыл в Минск. Смотреть на то, что сейчас твориться на полигоне, я не стал. Зачем? Там сейчас зверствует инспекторская группа из Лужской гвардейской учебной дивизии, организуя для казаков очередную шкуродерню. Дело это для них привычное и ожидаемый мной результат будет достигнут. Правда, кое‑кому неясна была одна мелочь: как вписать в Табель о рангах новое звание – «генеральный поручик». Но это я решил сходу: погон с генеральскими зигзагами и три звезды, как у обычного поручика. Обалдели все: погоны генерал‑лейтенанта вчерашнему поручику?
Зачем удивляться господа? Будучи в отставке более десяти лет, наш Ржевский не бездельничал, а занимался вопросами государственной важности. За это время, если бы не моя опала, он давно мог подрасти в званиях. Считайте, что он в них рос, только на этот счет не было никаких публикаций.
В Минске меня застала еще одна новость: в Бельгии произошла революция! Нет, не было никакого восстания и борьбы на баррикадах. Просто, пока Леопольд отдыхал в Крыму и поправлял здоровье у доктора Мюллера, бельгийский парламент, непонятно с чьей подачи, выразил вотум недоверия королю и потребовал его отречения от престола в пользу принца Альберта. И требование это поддержала бельгийская армия. В общем, все мои планы относительно Бельгии шли псу под хвост. И что в этой ситуации делать?
Спустя неделю, когда я уже выработал новую линию поведения, ко мне в Минск приехал сам Леопольд и сообщил о том, что это все серьезно и ему запрещен въезд в свою собственную страну!
– Мой царственный брат, не стоит предаваться унынию! Ваши поданные еще пожалеют о сделанном и наверное передумают. Ведь помимо печальных для вас новостей есть и довольно неплохие.
А неплохие были в том, что я отказался признавать легитимность происшедшего. Помимо Российской империи, нового короля отказались признавать Гавайское королевство, Корейская Империя, Северная Цин, Болгарское княжество и САСШ. Кроме того, не спешили признавать Голландия, Потругалия, Испания, Дания и Германская Империя.
– В конце‑концов, в вашем распоряжении остается Свободное государство Конго, которое является вашим личным владением.
Последнее – это убийственный козырь. Именно доходы с этой колонии, которыми Леопольд щедро делился с бельгийцами, позволяли им тратиться на содержание лишь первого ребенка в каждой семье, а содержание следующих детей оплачивал щедрый король. Вот я и посмотрю, как эти самые бельгийцы обойдутся без ставшей привычной королевской дотации. Отнять у Леопольда и Серафимы Конго никак не выйдет. Колониальные войска из местной жандармерии и Кавказского Легиона, численно превосходят войска метрополии. А последние весьма малочислены. Не стоит сбрасывать и позицию части бельгийского капитала. Благодаря дружественным отношениям со мной, Леопольд весьма многим помог локализовать в России свое производство. Как пример – концерн покойных уже братьев Наганов. Так что, поживем – увидим!
Нужно отдать должное царственному спекулянту. Даже не будь поддержки с моей стороны, он все равно смог бы выжить да еще и выгоду поиметь. Ну а в мире финансов он и подавно чувствовал себя как рыба в воде, значительно превосходя в этом меня.
Успокоившись и придя в себя, Леопольд взялся выяснять: кому он перешел дорогу? Собственная служба безопасности и связи в банковской среде позволили ему быстро найти правильный ответ: гадят ему французские Ротшильды, с которыми у него раньше не было никаких конфликтов. И нацелились Ротшильды не на что иное, как на Леопольдовы немалые активы.