Казаки не смогли прорваться сквозь огонь вражеской артиллерии. Да не очень и пытались. Все‑таки шрапнель, поставленная на удар, оказалась весомым аргументом.
Ну а дальше, они стали воевать в своей привычной манере: отходили нанося короткие удары из засад. Этим самым, они не позволили себя окружить. Больших потерь врагу они не нанесли, но и сами потеряли мало. Если конечно не считать потери четверти танков в первой атаке. Вот так, отступая и огрызаясь, они на второй день соединились с Лапландской и Западно‑Карельской дивизиями. Следующие три дня происходило встречное сражение, окончившееся вничью. У румынов и тут закончились снаряды, а в наших бронеходных бригадах – топливо. Правда, казаки приобрели опыт непосредственной поддержки пехоты в бою. Но ценой потери почти всей бронетехники. Потери эти не были безвозвратными. Как выяснилось, наша "мастеровщина" смогла и вытащить подбитые танки и наладить их ремонт. Но бригады все‑равно придется пополнять. И пока я разбирался с этими делами, пришла еще одна новость: 30 июня 1910 года, Черногория и Италия объявили туркам войну. Спустя два дня, то же самое сделали Греция и Сербия.
6. Отдых в Ялте
Одно из неудобств моего положения в том, что я прежде всего не полководец, а правитель. А это значит, что приходится решать множество вопросов помимо чисто военных. Что бы там не писали в газетах про царя‑тряпку, но подписывать многие документы приходится именно ему. И никакая клика его в этом деле не заменит. Кстати, я бы с большим удовольствием передал бы множество функций управления именно кликам. Но это невозможно по причине их политической незрелости. Дай им волю, так они даже из благих побуждений страну на части разорвут. Так что без верховного арбитра и гаранта стабильности им не обойтись. В общем, как только образовался перерыв в военных действиях, я скорейшим образом отправился в Ялту, где меня заждалась целая толпа министров, ходатаев, просителей… И каждому нужно было решить свой вопрос. А кому то и тьму вопросов. Но разобравшись с текучкой, я вновь вернулся к Балканским делам. Главный вопрос: почему война пошла не так, как ожидалось? Откуда у румынов взялась та прыть, которую от них никто не ожидал? Часть ответов удалось получить весьма быстро.
Начиная с войны в Америке, у меня в районе боевых действий действовала якобы волонтерская организация "Врачи без границ". Наши миссии не делали разницы между сторонами конфликта и госпитали "врачей" работали по обе стороны фронта. И наши врачи‑добровольцы действительно занимались именно врачебной работой. Зато средний и младший медицинский персонал, на котором лежала основная работа по уходу за ранеными, это было нечто. Потому что помимо ухода за пациентами, они занимались сбором самой разнообразной информацией. Раненые ведь весьма разговорчивы.
И вот из разговоров раненых выяснилось, что все дело в том, что румынская армия уже два года как не совсем румынская. Рядовой и унтер‑офицерский состав как и прежде оставался румынским. И нужно сказать, что это был неплохой личный состав, если конечно закрыть глаза на склонность к грабежу. А вот офицерский состав вызывал немалые претензии даже у самих румынов. А потому, Кароль Первый занялся его воспитанием года за два до начала войны. Тут он действовал двояко. Во‑первых, он использовал нужду германцев и австрийцев в приобретении союзников в бассейне Дуная. Поэтому в штабах всех уровней появились многочисленные германские и австрийские военные советниками. Некоторые из них были даже румынами, родившимися в Трансильвании. Во‑вторых, он учел американский опыт в деле организации ускоренного выпуска офицеров. Множество добровольцев прошли через румынский вариант нашей "шкуродерни" и получали статус кандидата в офицеры. Затем они закрепляли полученные навыки в составе итальянских экспедиционных сил в Америке или в Боливарианском легионе, воеавшем под эгидой французов. Потом эти ребята возвращались на родину и получали звание сублокотинента, а некоторые даже локотинента запаса и зачислялись в действующий резерв. Никаких должностей они не занимали и числились сверх штата. Зато в каждом румынском пехотном батальоне имелся свой офицерский резерв из людей, получивших опыт на серьезной войне. И получалось, что выбивая офицерский состав на поле боя, болгары тем самым улучшали качество управления румынской армией. В общем, "румын стал не тот". И это следовало учитывать при дальнейшем планировании боевых действий. Не знаю, как покажет себя их армия в обороне, но в наступлении она только первые часы была не на должной высоте. Зато на второй день мы наблюдали значительные изменения. Нужно будет предполагать, что эти новые офицеры довольно быстро подрастут в чинах. Во всяком случае, ротное и батальонное звено управления прибавит в качестве. Про полковое и дивизионное я молчу. Там потери довольно редко случаются и если Кароль не придумает удачный способ ротации кадров и для этого уровня, то вся его надежда – австрийские и германские советники.
С этим более или менее ясно. Теперь нужно разобраться со своими. Прежде всего, восстановить авиационную группировку. Которая погибла по сути дела по моей вине. Та посадочная площадка, что была у нас в Земфирово, заранее как полноценный аэродром не оборудовалась. Самолеты мы туда перебрасывали в спешке. А потому, на ней много чего не было. Не было зенитного прикрытия. Не было убежищ для личного состава. Не было укрытий для самолетов. С последним вообще беда. Земфирово изначально рассчитывалось на временное пребывание не более десятка аэропланов. Но мы, от нужды великой перебросили туда сразу два полка. Вот и сгрудились самолеты на маленьком пятачке, где их в итоге и накрыли одним ударом.
В общем, спешка до добра не довела. И вина за столь глупый разгром нашей авиагруппировки целиком на мне. Зная о похожих случаях в моем времени, я просто обязан был принять те меры, которые с запозданием принимаю сейчас. Вот только недооценка противника… Расхожее мнение о румынах, как о никудышных вояках сыграло свою роль в том, что я пренебрег элементарными мерами безопасности. И хорошо, что потеряна в основном техника. Перебросить новые самолеты из России – не проблема. Хуже было бы, если бы погибли отлично подготовленные экипажи. Чего, к счастью моему, не произошло.
Уже сейчас в Новороссийске грузятся на пароходы новые аэропланы. Кроме того, взамен раненых и погибших, в Болгарию прибудут новые летчики и техники. И это не все. Теперь, наученный горьким опытом, я распорядился о правильном оборудовании аэродромов и посадочных площадок.
"1. Недопустимо базировать на аэродроме более одного авиаполка.
2. Недопустимо плотное расположение аппаратов на одной стоянке. Обязательно предусмотреть три разнесенные эскадрильные стоянки, плюс – обязательное оборудование одной ложной эскадрильной стоянки.
3. Индивидуальные аэропланные стоянки в обязательном порядке должны иметь защитную обваловку.
4. Каждая стоянка аэроплана должна быть укрыта маскировочной сетью или маскировочным навесом.
5. Ввести в состав каждого авиационного полка противоаэропланный дивизион, состоящий из батарей трехдюймовых противодирижабельных орудий, батареи полуторадюймовых орудий, пулеметной роты и прожекторного взвода…"
Все это следовало выполнить буквально бегом, ибо по имеющимся у нас сведениям, новое наступление противника следовало ожидать в первой половине августа.
Не меньше внимания требовали и наши казачьи части. Как раз на днях мне доставили отчет об опыте применения бронетехники и предложения по улучшению ситуации. Оба комбрига сошлись на том, что наши бронеходы наилучшим образом подходят именно казакам. Быстрые, маневреные, огневая мощь достаточна. Правда, броня не защищает от артиллерийских гранат и шрапнели, поставленной на удар, но прочие достоинства с лихвой искупают этот недостаток. Помимо тонкой брони, Дузь и Лебеденко сочли недостатком двигатель, работающий на бензине. И беспокоила их не какая то там пожароопасность, а то обстоятельство, что с бензином на Балканах имеются проблемы. В общем, им хотелось иметь двигатель, работающий либо на спирту, либо на керосине. Замучились казаки работать с суррогатными смесями! По организационно‑штатной структуре тоже возникли предложения. В частности, предложили убрать из бригады дивизион САУ. Почему? А потому, что благодаря наличию более мощного орудия, на них чаще, чем на бронеходах летит трансмиссия. В итоге, нормальной артиллерийской поддержки в бою нет. Взамен казаки предложили вместо самоходного дивизиона, сформировать второй бронеходный батальон. А артиллерия пусть будет буксируемая. И обязательно на механической тяге. Насчет калибра единодушия не было. Дузь считал, что 107 мм снаряд недостаточно мощный и потому вместо 107 мм стоит иметь 122 мм гаубицы. Лебеденко был с ним согласен, но указывал на то, что если проводить рейдовые операции, то иметь дело с мощными полевыми укреплениями не придется. А значит, 107 мм снаряда вполне достаточно для решения боевых задач. Тем более, что их можно иметь больше, чем 122 мм.