В 1940 году Рерих пишет статью «Красный флаг»: «Мировая ось зиждется на русской мощи»… «Легкое строение от первого вихря и развалится. Великие камни сложил народ русский…»
Снова разгораются зарева, полыхают пожарища над миром — но хочется, чтобы пожар обошел родину: «Пусть зло гнездится где-то в иных областях, но не на великой русской целине».
И когда радио сообщает о переходе фашистских дивизий через русскую границу — сильна тревога в доме над Биасом. И сильна уверенность в доме над Биасом. Через пять недель после начала войны Рерих пишет: «Вместо горького испытания русский народ являет великое преуспеяние»… «В грозе и в молнии рождаются герои».
На мольбертах новые картины: Кащей летит над землей на ковре-самолете, высматривает жертву. Охраняет землю всадница-богатырша Настасья Микулична. Как первобытные охотники, затаились партизаны в белом зимнем лесу. Невредимым стоит Спас-Одинокий — Спас-Нередица в новгородских заливных лугах. Идет в поход войско князя Игоря — темнится, меркнет солнце, полумрак затмения спускается на землю, но воины верны своим знаменам.
В Индии открывается выставка картин Рериха — всю выручку от продажи картин художник передает в фонд Красной Армии. В 1942 году организуется в Соединенных Штатах Американо-Русская культурная ассоциация. Рерих — почетный председатель АРКА. Он печется о помощи России. Он стремится к тому, чтобы американцы знали правду о России. О героизме ее армии и народа, о непобедимости ее армии и народа. Рассеются мрачные полчища, и блеснет солнце над просторами. В этом уверен художник. В этом уверен гость Кулу, посетивший дом над Биасом в 1942 году.
Для борцов за свободу Индии всегда были гостеприимно распахнуты двери английских тюрем. И этому потомственному борцу за свободу Индии пришлось много лет провести в английских тюрьмах.
Из тюрьмы он писал дочери Индире:
«Год, когда ты родилась, был одним из незабываемых в истории; в этом году великий вождь с сердцем, преисполненным любовью и сочувствием к бедным и страдающим, повел свой народ на благородный и не меркнущий в истории подвиг. В тот момент, когда ты родилась, Ленин начал революцию, которая изменила облик России».
В камере заключенного фотография статуи Будды — его спокойствие и сила словно передаются человеку в полосатой куртке: «Меня всегда сильно влекло к Будде. Мне трудно проанализировать это влечение, но оно не было влечением религиозным, ибо меня не интересуют догмы, выросшие вокруг буддизма. Меня притягивала личность Будды…»
Заключенный много читает. Книги по истории и экономике, книги по философии. Читает путешествия; рядом с Марко Поло, Ибн-Баттутой, Свеном Гедином упоминает «Рериха, которому довелось пережить необыкновенные приключения в Тибете». Заключенный забывает о духоте камеры, перелистывая альбомы с видами гор.
Он приезжает к Рерихам с дочерью Индирой, гуляет с Николаем Константиновичем по дороге над Биасом в саду возле статуи Гуги Чохана, посещает народный праздник-ярмарку «Мела». Говорит об Индии и России, о судьбах Индии и судьбах России.
Строки: «В то время, когда все другие страны задыхались в когтях кризиса и в известной мере катились назад, в Стране Советов на наших глазах возникал большой новый мир. Россия, шедшая за великим Лениным, устремляла свои взоры в будущее и думала только о грядущем» — мог бы написать и подписать Рерих. Но их написал гость, Джавахарлал Неру, недавний заключенный, ныне — один из лидеров партии «Национальный конгресс», борющийся за свободу Индии.
Святослав пишет в Кулу портрет Неру: живое лицо, острый ясный взгляд — человек присел к столу, задумался, подперев щеку рукой; может быть, готовится к выступлению, может быть, внимательно слушает.
В портрете передан облик и образ человека, память о котором хранят горцы Кулу.
Память о приезде Неру и Индиры к Рерихам становится легендой долины. Легендой, окружающей еще большим уважением русского «гуру» и всю его семью.
Долина непредставима без «гуру», без его пышноволосой жены, без его сыновей и невестки, без всей этой дружной, прекрасной семьи-общины.
Рерих неотделим от Кулу, от Гималаев, от горных дорог. Неотделим от Индии.
Всеиндийский конгресс культурного единства одобряет Пакт Рериха. На братских могилах, на развалинах городов, на руинах соборов, на обломках дрезденского Цвингера, на пепелищах ленинградских дворцов снова неодолимо возникает тема защиты мира, защиты человечества и его творений.