Великая Княгиня рассказала мне, что каждый ребенок из дома Романовых при крещении получал золотой крест. Крест был полый, наполнен пчелиным воском. В воск помещалась крохотная частица Животворящего Креста.
«Ники был так голоден, что открыл крест и проглотил все его содержимое. Потом ему стало очень стыдно, но он признался, что это аморально вкусно. Я одна знала об этом. Ники не захотел рассказать о своем проступке даже Георгию и Ксении. Что же касается наших родителей, то не нашлось бы слов, чтобы выразить их негодование. Как Вы знаете, все мы были воспитаны в строгом послушании канонам религии. Каждую неделю присутствовали на литургии, а многочисленные посты и каждое событие общенационального значения отмечалось торжественным молебном; все это было так же естественно для нас, как воздух, которым мы дышали. Не помню ни одного случая, чтобы кто-нибудь из нас вздумал обсуждать какие-то вопросы религии, и все-таки, – улыбнулась Великая Княгиня, – святотатство моего старшего брата ничуть нас не шокировало. Я только рассмеялась, услышав его признание, и впоследствии, когда нам давали что-то особенно вкусное, мы шептали друг другу: „Это было аморально вкусно“, и никто нашего секрета так и не узнал».
Николай II (6 (18 мая) 1868, Царское Село – 17 июля 1918, Екатеринбург) – последний император всероссийский. Из дневника:
11 января 1890. Четверг. Занимался с Леером, чуть-чуть не заснул от усталости. (…)
12 января 1890. Пятница. Встал в 10½; я уверен, что у меня сделалась своего рода болезнь – спячка, т. к. никакими средствами добудиться меня не могут. (…) Катались на катке без Воронцовых. После закуски поехали в Александрийский театр. Был бенефис Савиной «Бедная невеста». Отправились на ужин к Пете (вел. кн. Петр Александрович Ольденбургский. – Н. Е.). Порядочно нализались и повеселились.
25 января 1890. Четверг. Утром имел Леера. (…) На каток приехали три Воронцовых. Возились с ними до после чаю. Велел сделать у себя на столе телефон, говорил через него с Сергеем. Закусывали одни. В 9 час. начался детский бал, как в 1887 г. От души веселился. (…)
27 января 1890. Суббота. Встал поздно, чем урезал Леера на два часа.
28 апреля 1890. Со своим образованием покончил окончательно и навсегда!
Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:
Накануне окончания образования, перед выходом в Лейб-гусарский полк, будущий Император Николай II мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его по знанию английского языка за настоящего англичанина. Точно так же Николай Александрович знал французский и немецкий языки. Остальные его познания сводились к разрозненным сведениям по разным отраслям, но без всякой возможности их применить к практической жизни.
Из воспоминаний Федора Александровича Головина:
Николай II удивил меня своим знанием деталей русской истории. Когда кн. П. Н. Трубецкой, представляя меня, назвал мою фамилию, государь спросил, не мой ли предок один из сподвижников Петра Великого, Федор Головин. Далее он заметил, что первый договор с Китаем был заключен Головиным, и спросил, как звали этого Головина.
Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:
В Николае II рано начала развиваться большая любовь к военной службе. Эта служба как нельзя лучше соответствовала складу его характера. Он был командиром эскадрона Лейб-гусарского полка. Два года прослужил офицером в Гвардейской Конно-Артиллерийской бригаде. Ко всем своим обязанностям относился серьезно и добросовестно. (…) Его скромность создала ему большую популярность в среде офицеров-однополчан. Он любил принимать участие в их вечерах, но разговоры офицерских собраний не могли расширить его умственного кругозора. Общество здоровых молодых людей, постоянной темой разговоров которых были лошади, балерины и примадонны французского театра, могло быть очень приятно для полковника Романова, но будущий российский монарх в этой атмосфере мог приобрести весьма мало полезного.