Глава 6
Я отметил, что, согласно местным верованиям, привидения – это духи умерших людей. В моем мире о таком не слышали.
- Угу, - многозначительно промычал я и поскреб подбородок.
Пальцы заколола жиденькая Тимохина щетинка, на мгновение переключив мысли на проблему бритья.
- И чье же привидение там шастает? – опередил меня Игнат с вопросом.
- Да знамо чье! – фыркнула женщина, всплеснув руками. – Покойного графа Александра Михайловича. Вот как тело его из дому вынесли, так и началось неладное в усадьбе. По ночам покойничек ходит по коридорам, стучит по стенам, мебель двигает. Вроде клад ищет.
Последнюю фразу наша собеседница произнесла доверительным шепотом, чуть склонившись ко мне.
При слове клад мы с Игнатом напряглись.
- Про клад выдумка? – осторожно поинтересовался я. – Откуда клад? Александр Михайлович, кажется, бедствовал в последние годы.
- Александр Михайлович бедствовал, и мы вместе с ним. А вот при брате его, Николае Михайловиче все было. И поля паханы, и урожай такой, что и самим хватало, и на продажу вдоволь было. Хоть и в город уехал еще мальчишкой совсем. В поместье бывал редко, а к нам и вовсе не захаживал. Некогда ему было. Он же магом был сильным. Отечеству служил. А как все отошло Сашке, так и пошло прахом.
Женщина вдруг вцепилась в фартук и стала неистово вытирать выступившие слезы.
- Говорят, он все секрет Николая искал. А что за секрет, никому не ведомо. Вроде, сундук с драгоценностями.
- Народу везде сундуки мерещатся, - неодобрительно покачал головой Игнат.
- Сундук, не сундук – не знаю, - развела руками женщина. – Только вот, как видно, и после смерти успокоиться не может.
- Да уж, не повезло вам с барином, - сочувственно протянул я, собираясь уже завершить эту тему и поинтересоваться насчет возможного ночлега, но милую женщину было не остановить.
- И не говорите. Беда за бедой сыплются на наши головы. Тут еще почти на границе графских земель прорыв окаянный случился. Пришлось Александру Михайловичу железяк вызывать. То есть снова деньги тратить. Вроде приглушили пока… Похоже, это его и доканало. Но точно никто не знает. Прохор нашел его однажды утром уже мертвого. То ли упал, то ли столкнул кто. Полиция приезжала. Постановили, что сам умер. Но дело темное.
- Прорыв? – я непонимающе посмотрел на Игната, проигнорировав слова о полиции.
Ничего на эту тему я в памяти Тимохи не обнаружил. Видно, информацию гувернер давал подопечному очень избирательно.
- Нам бы переночевать где-нибудь, - проигнорировав мой взгляд, спросил у женщины Игнат.
- Так домов пустых полно! Вот хоть три ближних отсюда, – она махнула в сторону центра деревни. - Кто-то сбежал после того, как упадок начался, кто-то после прорыва. Говорят, где прорыв единожды откроется, там потом жизни не будет. Так что выбирайте.
- Спасибо за предупреждение, - я полез в задний карман джинсов, извлек оттуда сэкономленную на стрижке купюру и протянул собеседнице.
- А вас как зовут?
- Авдотья я, - ответила женщина, без колебаний принимая разрисованную бумажку из моих рук.
- Евгений, - не моргнув глазом, соврал гувернер и указал на меня. – А это – Инокентий.
Я недобро посмотрел на Игната. А попроще не мог обозвать? Если забуду, как тогда легенду поддерживать?
– А вы ж, небось, голодные с дороги? Заходите, накормлю. Невесть чем, но еда все же.
- А не боитесь незнакомых мужчин в дом пускать? – спросил занудный Игнат.
- Ой, касатик, а чего мне бояться? Для посягательств на честь мою я уже не в том возрасте, да и деньгами не богата. Разве пара курочек из всего хозяйства, - махнула рукой Авдотья. – Ну, так что, кушать будете?
Я попытался вспомнить, когда ел последний раз… Оказалось аж вчера. На воспоминания о еде желудок отозвался глухим воем и весьма ощутимым спазмом. Да и Игната тоже нужно было покормить. Поэтому, презрев здравый смысл, чувство самосохранения, а также правила Теней, мы с гувернером отправились вслед за гостеприимной хозяйкой.
Обстановка внутри оказалась небогатой, но такой же радушной, как и Авдотья. Деревянная лавка, стол, накрытый старенькой, но чистой скатертью - вдоль одной стены. Вдоль другой размещалась печь и шкаф с посудой. Низенькая дверь, по-видимому, вела в спальню.
В закромах нашлись вареные картошка и репа, и даже один небольшой тушеный с травами петух. То ли на момент смерти он был уже стар, то ли участвовал в бегах, но жевать его было трудно. Однако мы и этому были рады.
Хозяйка вынула из-под стола табурет, уселась напротив нас и завела легкий разговор. Жалоб на жизнь больше не поступало, зато посыпались вопросы относительно нас с Игантом.