«Мико, эта штука содержит магию?»
Моя магия тонко завибрировала, давая понять, что не может этого определить. Плохо. Надо отобрать. Возможно, владелец медальона сам сознается …
«Щит на корпус», - скомандовал я Мико и тут же почувствовал, как она выполнила приказ. Кулаки решил не трогать, чтобы не нанести слишком сильный урон. А то один раз уже перестарался.
Я вышел из укрытия и встал у двери, шагах в пяти за спиной неизвестного.
- Подними руки так, чтобы я их видел, - сказал тихо, но так, чтобы тот точно услышал.
Я ожидал чего угодно: что он послушается, что бросит на пол, то, что держал в руках, и попытается сбежать. Но что в меня полетит тяжелый фонарь – это было за гранью честной борьбы. Неожиданно для себя самого я успел его перехватить (грохот перепугал бы лошадей и привлек внимание дежурного конюха). Не успел я прийти в себя от такого дилетантского и в то же время наглого приема, а мне навстречу уже летел кулак. Но вторая рука противника, прикрывавшая лицо в бойцовской стойке, была поднята слишком высоко, открывая дыру в защите корпуса. Мой первый удар был именно туда, второй – фонарем в ухо. Громоздкая штуковина выдержала и даже не погасла. Нападавший растянулся на дощатом полу прохода между денниками. Я тут же оседлал его, поставил рядом фонарь, чтобы видеть, с кем боролся. Заломив руку, державшую металлический кругляш, за спину, я отобрал медальон и сдернул с головы неизвестного капюшон, открывая темную шевелюру.
- Итак, Сергей, что скажешь в свое оправдание, - наклонившись как можно ниже, чтобы противник мог меня слышать, шепотом спросил я.
- Отпусти руку, сволочь! Больно! – с трудом разобрал я речь прижатого лицом к полу конюха.
- Только если объяснение твоих действий полностью удовлетворит мое любопытство, и я решу, что ты не опасен для Исидоры.
- Это ты мне скажи, какого черта шаришься на чужой конюшне ночью?! – не унимался Сергей.
По его виску потекла тоненькая струйка крови. Кажется, фонарем я его здорово приложил.
- Действия мои одобрены Василием Васильевичем. Я жду здесь того, кто вредит Исидоре, - ничуть не повышая тона, ответил я конюху. – И пришел ты. Как думаешь, какие выводы я должен сделать?
- А фонарем по морде - это тоже одобрено?
- Не по морде ведь. Да и вообще, ты первый начал. С моей стороны это самооборона. Но мы отвлеклись. Предлагаю вернуться к теме нашего разговора. Что ты здесь делал? Что это за медальон?
- Я пришел помочь. Этот медальон я вчера купил в городе у мага-врачевателя.
- А чего ночью? Более подходящего времени для добрых светлых дел не нашлось?
- Днем ветеринар не подпускает. Почти не отходит от нее, а толку нет. Только хуже.
- Интересное наблюдение, - пробормотал я, магическим сознанием проверяя медальон.
«Мико, я чувствую магию. Она безопасна?»
Сфера замерла на несколько мгновений, а затем одобрительно замерцала.
- Хорошо, я тебе верю. Сейчас я тебя отпущу. Если решишь продолжить драку – уложу снова. Уже более радикально. Понял?
- Понял, - пробурчал парень.
- Вот и ладушки, - неожиданно для себя самого вставил я странное слово.
Я отпустил руки конюха и встал. Помогать ему подняться я не собирался, за фонарь было обидно. Но он отлично справился и без моей помощи.
- Медальон верни! – Сергей протянул раскрытую ладонь.
- Я, конечно, понимаю, что ты конюх, но правила вежливости соблюдать надо, - я демонстративно взялся за цепочку, позволив кругляшу раскачиваться на недосягаемом для парня расстоянии.
Сергей прищурил глаза и шумно выдохнул.
- Господин граф, верните, пожалуйста, медальон, - процедил он сквозь зубы.
- Так-то лучше, - кивнул я, укладывая кругляш в протянутую ладонь.
В этот момент фонарь затрещал и решил умереть, погрузив конюшню в темноту.
- Черт, - ругнулся Сергей.
И тут до моего слуха донеслись голоса. Один из них принадлежал ветеринару, второй оказался мне незнаком. Полностью разобрать, о чем шел разговор, я не смог, но слово «конюшня» уловил четко. То есть кто-то вполне мог иметь намерение заглянуть сюда.
Не раздумывая, я толкнул ногой фонарь в свое убежище. Схватив Серегу за руку, дернул его на себя. Ошарашенный парень даже не успел сориентироваться, как я зажал ему рот ладонью и утащил в каморку за денник.