Юрген Мюмкен
Никому никакой власти! Опыт анархисткого присвоения философского проекта Мишеля Фуко
Следы власти
Власть, знание и правда
Власть как власть продуктивная
Дисциплинирующая власть
Средства достойной дрессировки
Био-политика
Нормализующее общество и расизм
Отношения власти и состояния владычества
Власть и свобода
Государство и освобождение
Анархическая субъективность
Экскурс: Штирнер и Фуко
Деконструктивный анархизм
Порядок анархии
Сокращения использованной литературы Мишеля Фуко:
Прочая использованная литература:
«Власть власти, кажется, в основном покоится на том факте, что достоверно неизвестно, о чём, собственно, идёт речь».
Никлас Луман
«Анархизм не является утопией, окончательно принявшей форму. Анархизм — это движение, находящееся в непрестанном развитии, и которое как вчера, так и сегодня обладает способностью принимать новые формы, (…) понять и принять все новые факты».
Эмма Гольдман
Для анализа современных обществ и вопроса об их трансформации в анархистское общество власть (Macht) и владычество (Herrschaft)[1] являются центральными категориями. Вопрос о «власти», тем самым, является центральным вопросом всех сообществ, т.е. и для анархистского движения, и для будущего анархистского общества. Согласно Хорсту Штовассеру, анархия означает «отсутствие владычества, т.е. отсутствие власти и иерерхии» (Stowasser 1995), но остутствие власти, согласно французского филососфа Мишеля Фуко (1926-84), невозможно, т.к. нет ничего вне власти. Как следствие этой власти без абсолютного «вне», так же не существует и «вне-государства», в котором должны поселяться (и утверждаться) революционные субъекты (Mueller 1994). С этой точки зрения отношения власти и анархизма должны быть переосмыслены.
Следы власти
Следы власти не ведут к одной интегральной теории власти, зато был развит целый ряд резличных теорий власти и были проведены анализы власти (Kondylis 1992; Roettgers 1990). Помимо анализа власти Фуко, для современных политологических и философских дискурсов важны понятия власти у Макса Вебера и Ханны Арендт. В то время как Вебер «понимает применение власти с точки зрения субъективного смысла действий» (Neuenhaus 1997), Фуко анализирует её как бессубъектную стратегию. Но оба понимают «дисциплину и рациональность как конструктивные моменты современного применения власти и владычества» (Neuenhaus 1997). Ханна Арендт развила своё понятие власти в свете основания республики в античности. Власть для Арендт происходит из человеческой способности «не только действовать или делать что-то, но и объединяться с другими и действовать в согласии с ними. Властью никогда не располагает кто-либо один, она находится во владении группы и существует так долго, пока держится группа. Когда мы говорим о ком-то, что „у него есть власть“, на самом деле это означает, что он уполномочен определённым количеством людей, действовать от их имени» (Arendt 1970).
Антрополог Гарольд Барклей видит отношение власти и анархии следующим образом: «Анархия есть, в конечном счёте, состояние, в котором власть расщеплена шире всего, так что она в идеальном случае распределена по всему обществу. И это отличает анархистскую концепцию от прочих политических теорий, которые, как например марксизм, только стремятся к перенесению власти от отдной общественной группы (класса) к другой. (…) Макс Вебер подчеркнул различие между властью и авторитетом. Во всяком обществе отдельные его члены признают, что определённые люди в определённых областях обладают авторитетом» (Barclay 1982).
Власть, знание и правда
Фуко не хотел развивать из своего анализа власти никакой тотализующей теории, ибо он занимался «определением специфической области отношений власти и установлением инструментов для их анализа» (ВкИ). При анализе властных механизмов суть заключается в том, чтобы «знать, где, между кем и кем, каким образом и в каких целях … они функционируют» (AdM). Речь идёт об отношениях, стратегиях и технологиях власти, которые нас конструируют, проходят нас насквозь и наполняют нас. При анализе механизмов власти Фкуо занимался отношениями между властью и знанием. Концепция «власти-знания» содержит критику проведения границы между властью и знанием в современной гуманизме, т.к. для него знание не прекращается там, где начинается власть: «Мне кажется теперь, (…) что власть всегда объединяется со знанием, а знание с властью. Недостаточно сказать, что власть нуждается в той или иной форме знания. Более того, применение власти производит объекты знания; она (власть — прим. перев.) собрает и оцениват информацию. (…) Власть постоянно производит знание и наоборот — знание несёт с собой власть» (MdM).
«О переплетении реальности власти с объектом знания были сконструированы различные понятия и области исследования: психика, субъективность, личность, сознание, совесть и т.п. На этом были построены научные техники и дискурсы, этим обосновывались моральные притязания гуманизма. Но не слудует заблуждаться: на месте иллюзии теологов стоит не настоящий человек, пердмет знания, философской рефлексии или технической интервенции. Человек, о котором нам рассказывают и к освобождению которого нас приглашают, уже является результатом подчинения, более глубокого, чем он сам» (НиН).
Для связи знания и власти у Фуко важно понятие правды. Речь при этом идёт не о различии между «правдой» и «неправдой», а об «ансамбле правил, по которм правильное отличается от неправильного» (ДВ). В производство правды уже входит воля к знанию, являющаяся волей к власти. Тем самым, что Фуко вводит правду и знание в отношение к технике власти, «стирается граница между научным и ненаучным, а так же правдивым и неправдивым дискурсом. Т.к. власть определяет правду» (Althoff/Leppelt 1995).
Через исключение, маргинализацию или укрытие девиантных видов знания во имя истинного знания — например, научного дискурса — происходит производство правды , и каждое общество «располагает собственным порядком правды, своей общей политикой правды: т.е. оно признаёт определённые дискурсы, которым оно позволяет функционировать как правдивым; существуют механизмы и инстанции, которые делают возможным различение между правдивыми и неправдивыми высказываниями и определяют модус, по которому те или другие санкционируются; существуют предпочитаемые техники и способы нахождения правды; существует статус для тех, кто должен решать о том, что есть правда, а что — нет» (ДВ).
Соответсвующие политические конфликты являются, поэтому, частью властных отношений, а так же «сопротивление никогда не находится вне власти» (ВкИ). Мы постоянно находимся внутри власти, которая есть, так сказать, власть без абсолютного внешнего. Поэтому политические конфликты всегда являются борьбой за правду. Проблемы и конфликты следает пониматьв категориях правды-власти, тем самым размываются границы между политическим и неполитическим, общественным и личным.