Молдер первым заметил во мраке открытый люк, ведущий в подвал, жестом подозвал Скалли и начал осторожно спускаться.
Теперь выстрелов Скалли уже не ждала. Хоть Уэйд и безумец, вряд ли бы он стал прятаться в подвале, где против него легко было применить слезогонку. Единственная надежда, что он оставил девочку здесь, а сам ушел одиноким волком…
– Эмми? – донесся из подвала голос Молдера.
А потом раздался громкий плач.
Скалли опустилась возле люка на колени, позвала:
– Молдер? -Да.
– Что случилось? Ты нашел Эмми?
Голова Молдера показалась в люке. Напарник молча выбрался, молча поглядел на Скалли. Глаза его были – как у смертельно раненой полицейской собаки. Он подошел к окну, открыл ставни.
А потом из подвала показалась худенькая фигурка в белом свитере.
Скалли облегченно вздохнула – Уэйд все-таки ушел один! И тут же поняла, что ошиблась. Потому что это была не Эмми. Из люка выбралась плачущая Люси Хаусходдер.
Они некоторое время рассматривали найденные в ящике стола фотографии Эмми Джейкобе. Похоже, Уэйд снимал девочку в полной темноте – тени на стенах были слишком резкими и глубокими, а лицо Эмми на всех снимках было перекошено от ужаса и отвращения.
Потом Уилбрук повернулся к Люси:
– Где они, Хаусхолдер? Колитесь! Куда Уэйд увез девочку?
Люси ответила, не отрывая глаз от фотографии:
– Я не знаю.
Лицо Уилбрука закаменело:
– Если с девочкой что-нибудь случится, вы, Хаусхолдер, будете осуждены как соучастница. Они были здесь, когда вы пришли?
– Нет.
– Вы их не видели? Не говорили с ними?
– Я сказала – нет!
– Тогда почему вы здесь?
Люси оторвалась от фотографии, глянула на всех растерянно:
– Я н-не зн-наю.
– Просто так пришли, да? Безо всякой причины? – В голосе Уилбрука зазвучал откровенный сарказм. – И вы, милая моя, хотите, чтобы мы в это поверили?
Люси опустила голову. Она была сейчас похожа не на тридцатилетнюю женщину со сложной судьбой, а на девчонку-первоклассницу, которую отчитывает отец за порванное в шалостях платье.
– Я бывала здесь и раньше, – прошептала она. – Давным-давно. Именно здесь он меня тогда держал.
– Да? Зачем же вы сюда приехали? Порадоваться своей прекрасной памяти?
Люси молчала.
Уилбрук скрипнул зубами:
– Что ж, вы арестованы. Уведите ее! Молдер поднял руку:
– В таком случае ее отвезу я. Вы не против, агент Уилбрук?
Уилбрук только рукой махнул и схватился за мобильник. Как за спасательный круг…
– Куда вы меня? – Люси вдруг пошатнулась.
Молдер схватил ее за локоть:
– Что с вами, Люси? Вы можете идти?
– Могу… – Женщина выпрямилась. – Ничего, Молдер, все в порядке.
Двое вышли из дома, спустились с крыльца, пошли к машине. Люси шла, выпрямив спину.
– Он не тронул Эмми, – сказала она тихо. Странно так, будто о себе… – Пока еще не тронул. Хочет, но не может. Поэтому и фотографирует.
Молдер мгновенно подобрался и стал похож на сторожевого пса.
– Что еще, Люси? Расскажите еще что-нибудь! Говорите, мать-перемать!
– Если он не сможет ее трахнуть, он станет опасным. Тогда он начнет ее калечить.
– Люси! – Молдер положил женщине руку на плечо и заглянул в глаза. – Ведь вы желали помочь ей!
– Нет. – Люси уныло покачала головой.
– Но зачем же возвращаться в подвал, если не ради этого? Ведь вы делите с нею ее боль! Помогите ей!
Люси снова покачала головой:
– Нет, я не могу.
– Можете! – Молдер закусил губу. – Вы сильнее этой девочки. И Эмми нуждается сейчас в части вашей силы.
Люси опять покачала головой. И вздрогнула:
– Она не выживет.
– Она должна выжить! – жестко сказал Молдер. – И вы просто обязаны ей помочь.
Люси замерла, опять вздрогнула.
– Ей холодно, – прошептала она. – Ей очень холодно и мокро. – И вдруг зашлась в кашле, согнулась в три погибели.
Молдер схватил ее за плечи, потащил к «таурусу»:
– Сядьте, Люси! Сядьте!
Женщина позволила усадить себя на заднее сиденье, откинулась на спинку. И опять закашлялась. Позади раздался дробный топот.
Молдер оглянулся – Уилбрук, Скалли и еще два агента сбегали по лестнице и мчались к шоссе,
– Молдер! – крикнула на бегу Скалли. – «Форд» Уэйда нашли. К северу отсюда.
– Они же в воде! – ошеломленно сказал Молдер, глядя на кашляющую Люси.
– Что? – Скалли остановилась, посмотрела на партнера непонимающим взором. – Кто в воде?
– Тут поблизости река. Я думаю, Уэйд с Эмми как раз там.
– Но река гораздо восточнее той точки, где нашли «форд».
Молдер мотнул головой, перевел взгляд на отъезжающую машину Уилбрука:
– Уэйд из местных. Он знает этот лес. Может быть, он попросту обвел нас вокруг пальца.
– Это она тебе сказала? – Скалли недоверчиво посмотрела на кашляющую Люси.
– Нет, но мне кажется, она сейчас пытается рассказать именно об этом. – Молдер бросился к третьей машине.
– Молдер, подожди! – Скалли оглянулась на кашляющую Люси.
Из дома выскочил припоздавший агент, растерянно закрутил головой, устремился вслед за Молдером.
Но Скалли заступила ему дорогу:
– Подождите, Кретски! Останьтесь с арестованной! И передайте Уилбруку, что, возможно, Карл Уэйд направляется в сторону реки.
Вода в реке была настолько холодной, что изрезанные ноги мгновенно перестали болеть. Зато намокшая и потяжелевшая ночнушка казалась теперь веревкой, связавшей бедра каким-то жутким узлом.
Эмми вновь начала плакать, но похититель не обращал на слезы никакого внимания. Схватив ее за руку, он пер по воде, как…
Сравнение Эмми в голову уже не пришло – не хватило сил.
– Прошу вас, мистер, – взмолилась Эмми. – Остановитесь, пожалуйста… Хватит… Я больше не могу.
Где-то вдалеке послышался вой полицейской сирены.
Он был для Эмми, как голос мамы. Скоро все это кончится, скоро ее отнимут у похитителя и отвезут домой.
Но похитителя звук сирены только подхлестнул:
– Скорее!!! Они уже совсем близко!!!
– Я больше не могу, – простонала Эмми. Сирена приближалась. Похититель вдруг замер, оглянулся на прибрежные кусты, потом посмотрел на Эмми. Лицо его перекосилось, и Эмми могла поклясться всеми святыми, что в нем сейчас не было ничего, кроме горя и печали. И решимости.
Он схватил Эмми за плечи, поднял на руки, будто решил унести куда-то, далеко-далеко, туда, где нет ни страха, ни боли, ни холода…
– Никто нам с тобой не помешает, – пробормотал он.
И Эмми все поняла.
– Не-ет!!! – закричала она.
Через мгновение ледяной нож пронзил ей горло и грудь, отняв способность не только кричать, но и дышать. Последнее, что она увидела – уже сквозь водяную завесу, – были глаза похитителя, любящие и печальные. А потом не стало ничего.
Агент Стив Кретски находился в полной растерянности. С арестованной происходило нечто такое, что с одинаковым успехом можно было принять и за симптомы неизвестной болезни, и за самое обычное (но с артистизмом разыгрываемое) притворство. Сидящая на заднем сиденье Хаусхол-дер то начинала неудержимо кашлять, то закатывала глаза и принималась, подобно вытащенной из воды рыбе, хватать широко раскрытым ртом воздух.
Так повторилось несколько раз.
А потом Хаусхолдер опрокинулась на бок, судорожно перевернулась на спину, выгнулась дугой. Изо рта у нее хлынула… нет, не слюна – столько слюны у человека не бывает. Бурно вздымающаяся грудь опала, а широко открытые глаза уперлись в потолочную обивку машины.