Может быть, Ираида смогла бы забыть свою неудачную любовь, если бы не беременность, которой одарил ее любвеобильный Иван в их первую и последнюю ночь.
— Когда я узнала, аборт было уже поздно делать, — сказала Ираида.
— Ну, ничего, — успокоила ее Соня, — как-нибудь справимся все вместе. Я тебе помогу, ведь мы же — семья. Наверное, надо как-то передать этому Ивану, что он стал папой. Может быть, он будет неплохим отцом…
— Ни за что!
— Ну, как хочешь, только ребенка надо кормить, одевать, учить… Он должен помогать…
— Нет! Он не достоин быть отцом.
Ее глаза покраснели, губы кривились в мстительной улыбке, похожей на оскал волчицы: она ненавидела Ивана за любовь, которую так и не смогла в себе убить, за ревность, которая до сих пор сжигала ее изнутри, за несчастье носить в себе его плоть, в то время, как он счастлив с другими…
— А я не хочу быть матерью ЕГО ребенка…
Соня слушала сестру, опасаясь за ее рассудок.
— Хочешь? Я подарю его тебе?
— Кого?
— То есть ее. Забирай. У тебя был мальчик, теперь будет девочка для разнообразия. Я свою часть выполнила, выносила, родила, имя дала, остальное — твоя забота.
— Но как же так? — пролепетала Соня, — Когда ты успела родить?
— А вот так скоренько, за семь месяцев отмаялась. А вы думали, я на пляже загораю? — Ираида нервно захихикала, — В роддоме я загорала. Приехала уже давно. В совхозе в детском садике воспиталкой работала. Ивана родилась, я сразу к тебе. Все. Моя тюрьма закончилась. Эта сволочь там прохлаждается, с иностранками развлекается, а я тут должна одна страдать. Ну, уж нет. Не дождется, чтобы я из-за него страдала.
Голос Ираиды сорвался на фальцет.
— Так ты дашь мне денег? — вдруг спросила она, — Баш на баш. Я тебе милую девочку, а ты мне — двадцать тыщ баксов. Хороший обмен. Соглашайся. Груднички от таких здоровых телок, как я, стоят в несколько раз дороже. А я тебе по-свойски, почти даром.
— Каких денег? Ты хочешь ее продать? Ты с ума сошла! Нет. Ты шутишь? Это не смешно. Глупый розыгрыш. Хватит меня пугать. Лучше скажи мне: ты уже родила? Где? Когда?
Ираида хмыкнула, помешала в полупустой чашке темную остывшую жидкость.
— Боже! Когда ты успела. Твоя подруга Лика пару месяцев назад звонила родителям и говорила, что у вас все хорошо. Мама заподозрила, что все-таки не все ладно, если звонит подруга, а не ты сама. Но она уверяла, что ты слишком много учишься, целыми днями, а ночью не хочешь их беспокоить.