В сумке под ногами плотным рядком, прижимаясь друг к другу влажными боками, стояли наполненные под горлышко те самые пластиковые бутыли.
— Что это? — опешила Ивана, — Самогон? Какой кошмар. Я гоню самогон и разбавляю его растворителем? Не может быть! Какой ужас! Это сон?
«Что-то мне сегодня нездоровится, — подумала Мария, обескураженная странными мыслями. — Надо к фельдшеру сходить».
Рядом с ней, не доехав пару метров до сумки, остановился большой грузовик с зелёным кузовом, Марию накрыло облако пыли, она закашлялась и набросилась с укорами на надвинувшийся на нее радиатор машины.
— Вот бестолковый, напугал. А пыли-то, сколько пыли поднял! Дышать нечем.
Из кабины на землю соскочил водитель, которого Мария прекрасно знала — постоянный клиент по имени Сергей:
— Эй, Мария, что такая невеселая? Не промысловый день? Повезло тебе, что я сегодня в рейс пошел. Был бы Лёха, не видать тебе дохода, как своих ушей. Доставай, что там у тебя сегодня есть на лечение…
До Иваны медленно доходило, что ее зовут Мария (почему Мария?). В голову постоянно лезли мысли, вроде, «продать подороже… 200 за одну, вторая бесплатно… нет, нужно предложить попробовать, а там он уже не сможет удержаться, и купит „первака“ по моей цене, чтобы „добавить“…». Мысли эти мешали сосредоточиться, сбивали с толку.
*Ивана внимательно пригляделась в машине, она ей показалась очень знакомой — зелёный кузов…
*Мария радовалась, предчувствуя удачную сделку. Сергей всегда в рейс берет пару-другую литровок.
*Ивана поражена неожиданно возникшей в памяти картиной перевернутого грузовика. Ну, конечно, это тот самый грузовик, который сбил тетю на обочине дороги. Значит, он выпил за рулем? Ой, но ведь он уже умер… Или он остался жив?! Такое бывает, человек заснул, а врачи подумали, что помер… А если он живехонек и машина цела, то и с тетей ничего не случилось.
От этих мыслей Иване стало веселее. Но потом все опять запуталось. Если ничего не произошло, то почему она здесь, а не там? Или это просто сон, в котором он пока еще жив, все живы и целы, только я почему-то — не я.
*Мария растерялась, обескураженная непонятными мыслями. Что-то голова сама не своя, самой бы полечиться…
*Иване трудно сосредоточиться, но она продолжает рассуждать, путаясь в мыслях Марии. А может быть, я могу предвидеть, что будет, как Ванга. А, может быть, я и есть Ванга, вон какие руки морщинистые. С какой это стати я стала Вангой? Она из Болгарии никогда не выезжала. А кто сказал, что я не в Болгарии? Ну да, самогон в Болгарии не гонят. Там вино есть. Я состарилась и стала провидицей. А при чем здесь самогон? Это точно самогон или это лечебные отвары? Какой кошмар, сколько же лет прошло? Как это прошло, если прошло, то сейчас должно быть будущее, а сейчас прошлое, ведь этот Сергей еще жив. Тогда я — не провидица, а экстрасенс. Потому что вижу то, что было раньше. Или это происходит на самом деле до того, как…
Сергей подошел к Марии вплотную. Он как отправлялся в рейс на Находку, обязательно «заправлялся» у Марии сам и брал пару бутылей для двоюродного брата-моряка. Мария славилась своим забористым самогоном. Водители транспортного предприятия, куда Сергей устроился работать пару месяцев назад, ее называли «передвижной киоск».
— Ты чего это, Мария, стоишь, как солнцем паленая. Давай свой товар вымай скорее.
*Мария, не слышала Сергея, голова ее была занята непривычными мыслями и переживаниями, которые она связывала с неожиданной болезнью поразившей ее, как расплата за прошлые грехи. «Совсем слабею, домой бы живой добраться. А там к батюшке схожу», — подумала она, дрожащими руками доставая початую бутылку из бокового карманчика клетчатой сумки, которую хранила для себя — чистый самогон, без дури. Отвинтила крышку, хлебнула, закашлялась от крепости.
*Ивану передернуло. Ой, как обожгло горло. Что за гадость я выпила? Я стала алкоголичкой экстрасенсом?
Сергей, уже протянувший к бутылке руку, с завистливой тоской проводил бутылку глазами от сумки до рта Марии.
— Ух. Хороша? Дай хлебнуть. Пробу снять. А?
*Ивана испугалась. Ему ни в коем случае нельзя пить, он же сейчас сядет за руль, поедет и собьет кого-нибудь на обочине. Ну, конечно! Если это тот самый водитель на том самом грузовике, ему ни в коем случае нельзя пить. Если он выпьет, его машина врежется в столб и его убьет током! Не давать ему ничего. Выкинуть эту гадость.
*Мария, раньше редко задумывавшаяся над тем, что делала, совсем расстроилась новым для нее состоянием сознания — сомнения рвали его на части. Что с головой-то твориться! Стара уже по пеклу с тяжелой сумкой таскаться, пора на покой, а то хватит удар, как соседку Спиридоновну, прямо на дороге. Так концы и отдам без отпущения грехов. А грехов-то у меня! Вот пойду и, правда, вылью всю эту гадость в кустах. Прямо сейчас вылью. Сделаю первое доброе дело, глядишь, проститься пара грехов.