Поначалу Эрминтруда, в ужасе заломив руки, воскликнула "пресса!" и принялась поправлять волосы, но уже в следующую секунду решительно отставила в сторону поднос с остатками недогрызанных плюшек и произнесла:
- Что бы ни случилось, Вики, ты не должна с ними говорить! И даже на глаза им не попадайся!
- Ой, мамочка, почему? - взвыла Вики. - Я так мечтала увидеть свое фото в газете, а ведь им наверняка захочется меня щелкнуть!
- Вот именно этого я и пытаюсь избежать, - твердо заявила Эрминтруда. - И не спорь с мной, будь умницей! Сама знаешь, кисеночек мой, как я хочу увидеть твою хорошенькую мордашку в газетах, но только не в связи с этой историей! Мэри, по-быстрому предупреди Пики, чтобы и на порог их не пускал! Нет, стой! Дай мне подумать! Ведь что-то мы им должны сказать! О, придумала - пусть Алексис ими займется! Я не возражаю, пусть сфотографируют его. Мэри, солнышко, только попроси его быть поосторожнее.
Мэри со всех ног кинулась выполнять поручение. Поначалу князь отнесся к затее Эрминтруды без особого восторга, однако Мэри настаивала, подчеркнув, что если князь и в самом деле так мечтает им помочь, то сейчас выпал как раз тот самый случай.
Не прошло и нескольких минут, как подоспела Джанет с огромной охапкой георгинов для Эрминтруды.
- У меня камера спустила, и я не смогла выбраться во Фриттон, пояснила она, - вот и пришлось нарвать то, что в саду было. Жаль, конечно, что не лилии, но других не нашлось.
Поблагодарив Джанет, Мэри отнесла цветы в гостиную и поставила в вазу с водой. И тут как раз нелегкая принесла Эрминтруду, выбравшую именно эту минуту, чтобы спуститься из своих покоев. Увидев цветы, она не только не умилилась и не исполнилась благодарности, но горестно заявила, что такие пестрые георгины куда более уместны на свадьбе, нежели на поминках, и попросила Мэри убрать оскорбительные для ее взора растения с глаз долой.
Мэри унесла провинившиеся георгины на веранду, а затем вернулась и передала Джанет слова Эрминтруды.
Джанет не только выглядела более растрепанной и замызганной, чем обычно, но также то и дело шмыгала носом, готовая в любой миг расплакаться. Хотя к Уолли Картеру она, при его жизни, относилась с подозрением, будучи наслышана о недостатках и проказах незадачливого мужа и опекуна, Джанет ожидала, что Мэри должна быть страшно огорчена, и поэтому держалась с ней соответствующим, как считала, образом. Набравшись духу, спросила Мэри, выплакалась ли она уже.
- Нет, - покачала головой Мэри, - меня почему-то не тянет плакать.
- Это из-за потрясения, - убежденно заявила Джанет. - Ты, должно быть, убита горем. Я прекрасно понимаю, что ты испытываешь, можешь мне поверить. Попробуй всплакни - сразу полегчает!
Понимая, что разуверить Джанет - дело гиблое, Мэри пробормотала что-то невразумительное, тщетно пытаясь принять приличествующий скорбный вид.
Джанет сочувственно стиснула рукой ее локоть и проникновенным голосом произнесла:
- Давай я расскажу тебе, как все это случилось.
Мэри, припертая к стенке, была вынуждена согласиться, и Джанет выплеснула на нее свой рассказ, приукрашая его таким ворохом излишних подробностей, что смысл то и дело норовил ускользнуть. Услышав, что к чаю на встречу с Уолли был приглашен Сэмюэль Джоунс, Мэри нахмурилась и прервала сбивчивое повествование Джанет словами:
- Ты имеешь в виду владельца этого здорового магазина во Фриттоне?
- Именно. Он мне, по правде говоря, не особенно нравится, хотя и Алан неправ, распекая его на все корки - как-никак, этот Джоунс - член городской управы! В том смысле, что не могут ведь избрать на такую должность совершенно непотребную личность, верно?
Не дожидаясь ответа, Джанет на одном дыхании продолжила:
- Ох, милочка, мне даже подумать страшно о случившемся! Ах, какой кошмар! Ты ведь даже не представляешь, сколько я натерпелась за этот жуткий день! Узнав о приходе мистера Джоунса, Алан так психанул, что прямо за обедом выскочил из-за стола и сбежал из дома! Даже пудинг не доел! А я плюшек напекла, но мы их даже не попробовали, да и чайник новый совсем некстати сгорел, а ведь в воскресенье чайник не купить - сама знаешь, поэтому дошло до того, что Флоренс пришлось готовить чай в кастрюльке, ведь оказалось, что и старый-то наш чайник тоже совсем прохудился, а она мне даже сказать не соизволила! По-моему, папочке пришлось даже ждать завтрака, хотя он заранее предупредил Флоренс, что хотел позавтракать без четверти восемь, чтобы поспеть пораньше на работу. А Алан даже к ужину не явился, а сегодня утром, когда я спросила, куда он запропастился, так на меня наорал, что до сих пор в ушах звон стоит! Папа дуется, Алан зол как черт представляешь, каково мне?
Джанет разразилась слезами, и Мэри лишь с превеликим трудом удалось ее утешить. Едва она уговорила Джанет вернуться домой через садовую калитку, чтобы не попасться на глаза толпившимся у ворот репортерам, как дворецкий возвестил о том, что пришел мистер Стил, который хочет поговорить с Мэри, прежде чем предстать перед Эрминтрудой.
Мэри провела очередного посетителя в библиотеку и плотно притворила за собой дверь.
- Роберт, я должна вам кое-что сказать, - произнесла она.
- Ты уже сказала мне вчера вечером, - кивнул Роберт Стил. - Ваш проныра-дворецкий подслушал наш вчерашний разговор. Шпики ко мне уже заходили.
- Ах, Роберт, мне страшно жаль! Я вам не сказала, но, боюсь, что я вас тоже выдала. Когда инспектор в лоб спросил меня о вашем приходе, я... Словом, я, должно-быть, со страху наплела лишнего.
- Ничего страшного, - спокойно ответил Стил. - Я вовсе не скрываю, что нисколько не горюю по поводу смерти Картера. Более того, я даже рад, что его отправили на тот свет! Правда, даже ума не приложу, с какой стати они меня в этом подозревают.
- А где вы были, когда это случилось?
- На ферме.
- И вы можете это доказать? У вас есть свидетели?
- Старина Джефферсон ошивался где-то поблизости. Не совсем, правда, рядом, но это никого не колышет. Уж мне-то арест не грозит.
- Ах, Роберт, мне бы вашу уверенность! Все ведь знают, как вы относитесь к тетушке Эрми, а этот инспектор... Он такой подозрительный!
- Пусть он подозревает хоть отца родного - мне ему это убийство пришить не удастся - пусть даже не надеется! Откуда, черт побери, я мог знать, что Картер без пяти пять будет переходить через этот дурацкий мостик? Я вообще понятия не имел о том, что они намылились пить чай у Уайта. Послушай, детка, я вовсе не затем сюда пришел: я хочу знать, как дела у Эрминтруды?
- Все хорошо. А как вы считаете, Роберт, инспектор вам поверил?
- Не знаю - я его не спрашивал. А этот ваш чертов альфонс уже свалил?
- Нет, - ответила Мэри, без особого труда догадавшись, кого имел в виду Стил. - Он не уедет, пока все не прояснится до конца.
- Полиция не отпускает? - ухмыльнулся Стил.
- Вряд ли. Тетушка Эрми сама попросила его задержаться.
Фермер стиснул зубы. На скулах заходили желваки.
- Понятно. Могу я увидеть Эрминтруду?
- Да, она будет рада вашему приходу, - кивнула Мэри. - Только, прошу вас, по возможности не затевать ссору с князем. Мы и так уже натерпелись за последнее время.
- Ты что, за идиота меня считаешь? - недовольно произнес Роберт Стил. В следующую минуту он нахмурился и спросил:
- А чем, кстати говоря, занимался ваш драгоценный князек-волокуша, когда убили Уолли?
- Он ездил в гости к доктору Честеру.
- Мне казалось, что нашим полицейским ищейкам стоило бы разобраться с ним, прежде чем приставать ко мне. Впрочем, должно быть, это дельце им не по зубам.
Хотя слова эти Роберт Стил произнес в запальчивости, к такому же неутешительному выводу вскоре пришел, причем совершенно независимо от фермера, и доблестный инспектор Кук. Возвращался он из Пейлингса в приподнятом настроении, однако внимательное изучение материалов дела если и не повергло его в полное уныние, то довольно быстро лишило уверенности в благополучном исходе.
Будучи ревностным блюстителем правопорядка, инспектор Кук пожертвовал собственным ужином и, не откладывая дела в долгий ящик, разыскал Перси Бейкера.
Адрес мисс Глэдис Бейкер он нашел без труда. Она проживала с братом и овдовевшей матерью на одной из тихих улочек Фриттона. Дверь открыла миссис Бейкер, которая настолько опешила, увидев перед собой полицейского, что сыну и дочери пришлось едва ли не силой сопроводить ее на кухню, где испуганная женщина осталась на попечении Глэдис.