Илия не гналась за счастьем, ей было достаточно просто выполнять свою миссию – набраться мудрости и возглавлять ее племя так, как это делали все шаманы до нее. А сейчас выяснилось, что ей уготовано совершенно иное – быть может, и оказалась она в этом отчаянном положении не просто так?
По пути обратно девушка собрала лечебные травы. Уже долгое время она искала разные цветы и коренья, из которых хотела сделать лечебную мазь для больных коленей Есьня. Магией Илия старалась не пользоваться, что вызывало бунт энергии внутри нее, но сейчас это было слишком опасно. Вокруг было много людей и, помня реакцию бабки Мавки, что испуганно кричала, когда увидела расправу над тем мужчиной, девушка держала ее в узде.
Есьнь встретил ее густым овощным рагу – ни кусочка мяса или птицы. В чеплашке, дымящейся на столе, стояла ее порция – всего лишь еда, но прозорливость и внимательность старика еще больше тронула Илию.
На столе кроме ужина лежал букет засушенных полевых цветов. Один из них привлек внимание девушки. Она подошла ближе, взяла цветок в руки, растерла между ладонями и, поднеся к лицу, вдохнула аромат. Послышались прохлада, мягкая земля и болотные звуки, даже воздух на секунду окрасился в зеленовато-коричневый.
«Это же розовый огонь[2]! Я совсем недавно принесла иглистый стебель и пламеягоды[3], с ромашкой, что я сегодня собрала по пути, я смогу легко сделать лечебную мазь.»
Илия посмотрела на старика, не зная, куда деть себя: напрямую рассказать о своей идее она не могла: он не поймет, а как объяснить не словами, не было ни единой идеи в голове. Глаза ее горели от энтузиазма. Ей не стоило забывать главное – ее сила и знания должны помогать другим. Где бы она не находилась.
Девушка хотела броситься и прямо сейчас варить травы, но строгий взгляд Есьня заставил ее замереть и сесть за стол. Тот беззлобно рассмеялся: пусть он и был военным в лучшие свои годы, даже сейчас на его взгляды реагировали так, словно он отдавал приказы. Сердце сдавило тоской.
– Дедушка! – Гортеза одной своей улыбкой могла осветить все королевство. Глаза Есьня строго заблестели, и девушка стушевалась, опустив взгляд, но через мгновение расслабилась в объятьях мужчины.
– Гортеза, цвет мой, – с облегчением выдохнул он в ее волосы. От девушки пахло сеном, металлом и соленым потом, а главное – он мог обнять ее, чтобы осознать, что его любимая внучка жива и невредима.
– Вот всегда ты так, – Гортеза говорила ничуть не обиженно, хотя Есьнь услышал едва заметную нотку недовольства. – Я твой воин, но еще и внучка, если не забыл.
– Ты вернулась, – казалось, он не слышал ни слова, что девушка бормотала ему в грудь. – Когда Вета доложил, что твой отряд окружили и он не смог к тебе прорваться, мы были уверены, что никто не уцелеет.
– Больше слушайте этого дурня, Генерал Есьнь, и тогда успеете еще не раз похоронить меня. А вообще посмотри.
Гортеза отпрянула от дедушки и указала за спину: по холму вверх поднимались выжившие ее отряда. Их было несколько сотен, не меньше. Все были вымотанные, уставшие, самые здоровые помогали идти раненным. Есьня можно было обвинить в фаворитизме, но в это мгновение он действительно был больше дедушкой, чем генералом: его Гортеза была невредима. Внутри поднималась гордость: она не зря была командиром – несмотря на явное превосходство противника, ей удалось спасти не только свою, но и жизни огромного количества людей: в собственном отряде, а также в самой Випаде.
– Что скажешь, хороши, а? – она снова улыбнулась той самой улыбкой. – Победа! Ура!
Ее высокий голос в боевом кличе становился металлическим, словно сталь меча, но объявление окончательной победы их войска в войне звучало точно птичье пение. Ее крики поддержали и другие рыцари, командиры отрядов, конница. Ведуны и лекари кружили вокруг раненных, перевязывая их, прижигая особо сильные раны, отпаивая лекарственными отварами.
– Победа! – взревел и генерал.
Это было слишком давно, чтобы Есьнь в свои годы мог помнить до мельчайших деталей, но он помнил. Самые лучшие моменты – чтобы не забывать, каким бывает счастье, самые худшие – чтобы не забывать, ради чего он жил и живет. Гортеза реагировала на его взгляды точно как Илия, это заставляло гонять в голове мысли о том, какая судьба может ждать это волшебное создание. Они не были похожи ни внешне, ни по характеру, но что-то в их глазах было общим, какая-то странная вера и любовь к миру. Илия напоминала Гортезу, заставляя Есьня скучать по внучке еще сильнее прежнего.