Логас невпопад кивнула, скрывая глаза в крепком плече бывшего генерала. Она была рада видеть его, даже если люди, что стояли позади них в огромных доспехах, блестящих на солнце слишком ослепляюще, смотрели на нее точно так же, как те деревенские жители, придавшие огню дом Есьня прошлой ночью. Что-то висело в воздухе: аконит, крупные соцветия, одаривающие запахом опасности. Белые лепестки, украшенные фиолетовой каймой: магия, окружение, снова опасность. Логас еще никогда не ощущала на себе липкий пот страха, но сейчас он стекал по спине. Ей казалось, что ее изваляли в крови убитых священных животных: скользкую кожу обдувал ветер волнения, и засыхающий ихор[3] блестел на теле прозрачной пленкой. Паника подступала к горлу, заставляя пальцы сжиматься, цепляться за рубашку Есьня.
Бывший генерал пах потом и сухими травами, но этот запах никак не мог перебить аромат аконита. В их племени это был редкий цветок, тщательно оберегаемый шаманами, но никто их жителей не хотел ощутить тот приступ паники, который вызывал сладковатый волчий корень. Прекрасный и ядовитый.
«Что происходит?»
Есьнь заставил девушку отпустить его. Ему было необходимо поговорить с гвардией. Он уже давно не имел того авторитета и власти, что раньше, но был уверен, что не растерял своего дара убеждения. Старик, помолодевший на десяток лет в эту минуту, всем сердцем желал доказать, что Илия не вефа, что она не обладает никаким даром, даже если это полнейшая ложь.
Он мог позволить королевской семье убить еще и этого ребенка.
Солдаты гвардии возвышались даже над небом. Выправка, нечитаемый взгляд, готовность исполнять приказ – и он был таким же когда-то. Их новый командир смотрел на бывшего генерала без страха.
Есьнь хорошо знал его: это был Ласт, однажды лично выбранный им руководить отрядом после того, как тот потерял своего командира. Ласт, который едва мог удержать в руках меч, который получил две травмы колена и стрелу в нерв левой руки. Ему удалось оправиться, но левая рука, когда-то доминирующая, стала его ахиллесовой пятой.
Бывший генерал смотрел на него оценивающе, с удовлетворением отмечая едва заметно изменившийся взгляд: Ласт узнал его, не мог не узнать того, кто взрастил его, кто помог ему научиться управляться с оружием правой рукой ничуть не хуже, чем левой. Но он помнил приказ того, кому обязан был теперь подчиняться: новый генерал Випады, новый правитель его мира, ограниченного сиянием металла и лоснящимся лаком на отполированном дереве.
– Бывший генерал, – склонил он голову в дань уважения воспоминаниям. – Мы не узнали вас.
– Командир Ласт, – губы Есьня тронула теплая усмешка, – вы передали приказ Их Величества, но я ручаюсь, что эта монви не виновна ни в чем из того, в чем ее можно обвинить.
С каждым словом тени на лице Ласта становились все глубже.
– Бывший генерал, при всем уважении, сейчас я выполняю приказ от имени короля Йоханна и королевы Бэйлы. Если вы преступите закон и помешаете нам отвести Депор Ротлес во дворец до проведения Кор Жастис, нам придется завершить его на месте. Не приводите одну вероятную смерть к двум определенным.
Есьнь замер. Он уже слышал эти слова. Ласт смотрел на него с сожалением: слова, сказанные с намерением приструнить более опытного военного, надавить на больное, показать, что он может быть виновен не только в смерти своей подопечной, своей единственной внучки, но и в смерти того, кого пытается сейчас защитить.
«Не приводи одну вероятную смерть к двум определенным» – так сам бывший генерал сказал однажды Вета, сидящему у кровати умирающей Гортезы. Вета был готов умереть сам, лишь бы спасти девушку, но Есьнь был уверен, что его внучка выкарабкается, она сможет перебороть все, она обещала ему это прежде чем занять место в королевской армии. Напрасная жертва Вета не спасла бы жизнь той, кто жила в сердцах их обоих.
Логас поднялась с колен, подошла к Есьню и неуверенным взглядом посмотрела на Ласта. Она едва ли поняла хоть слово из их разговора: знакомые уже звуки, летящие тона и интонации, но никакого смысла.
«Где же Диза, когда он так нужен?»
Ей пришлось собрать в кулак все свое мужество, успокоить панику. Запах аконита будто приклеился к ней, словно сами цветы выросли из-под кожи, но осознание, что она уже не может потерять больше, чем собственную жизнь, успокаивало: Усолле привел ее в это королевство и дважды спас ее от неминуемой гибели. Ее ждало будущее, она должна была превозмочь страх и принести в этот мир то, ради чего она была рождена. Уверенность наполнила ее, успокаивая ветер, проносящийся вокруг. Облака становились тяжелей.