– И что это меняет? – вопросительно поднял он бровь и, оперевшись локтем о прожженный стол, устроился подбородком на ладони.
– А ещё ты мой брат, – не отставал Илия, сложив руки на груди. Гослин не понимал причины, но видел искренность, с которой кронпринц смотрел на него. Желание дружбы, поддержки – не потому ли он каждый раз оказывался рядом?
– Ваш брат – Диза. Я бастард.
– Отец принял тебя, разве это не говорит о твоём праве называться моим братом?
– Это абсолютно бессмысленный разговор. Зачем вы здесь?
– Пришел поговорить.
– О чем?
– О той монви. Логас.
– Вы уже так уважительно говорите о ней, хотя прекрасно знаете о том, почему она здесь. У Логас нет титула или фамилии.
– А ты уже неплохо осведомлен, – Илия огляделся, заметив стул, он кивнул на него и спросил, – я присяду?
Гослин устало кивнул.
– Я не то чтобы в курсе, просто ведьма в наших краях редкость.
– Сказал человек, пользующийся магией, – кокетливый тон вернулся. Гослин хмыкнул:
– Засуди меня?
Взгляд Илии потемнел, он резко поднялся со своего места, оперся руками в подлокотники его стула и навис, непонятно спрашивая:
– Я могу?
Мужчина кивнул, склонил голову вправо, касаясь виском оголенного запястья.
– Все, что угодно.
– Вот ты и перестал говорить формально. Что за фарс, Гослин? – даже голос его снизился на пару тонов, а светло-серые глаза скрылись за расширившимся зрачком.
– Ты хотел поговорить о Логас, – попытался он сменить тему. Такие разговоры стали возникать все чаще. Ни о чем. Гослин начинал ощущать себя измотанным и готовым просто лечь на кровать и не вставать до конца жизни. Илия просто приходил, они слегка перепирались, потом он смотрел на него так, словно пытался что-то понять, и уходил. Кокетство. Темное какое-то и максимально необъяснимое: Гослину не нравилось, когда он не видел причин чему-либо, так он не мог звать себя ученым и действительно становился лишь сыном своего отца и сыном своей матери. Или колдуном, достойным костра.
– Сначала поговорим о тебе.
– Илия, зачем ты здесь? Не хочешь пойти и поговорить с Адеей лучше?
Взгляд парня стал прежним, он отошел на пару шагов и сел на стул.
– Что с ней? Опять приходила? Пристает?
– Я говорил отцу, – это слово впечаталось в слух Илии так сильно, что он стиснул зубы.
– Отцу? Раз ты можешь звать его отцом, почему не назовешь меня братом?
Гослин промолчал и отвернулся.
– Логас все еще в темнице, если хочешь, можешь спросить у нее обо всем сам. Я ненужный посредник в этой цепи.
– Это скорее я ненужный здесь, – едва слышно проговорил Илия. Гослин притворился, что в лаборатории плохая акустика и он ничего не слышал. Пение птиц? Или это водопад особенно сильно сегодня шумит? Определенно, и то и другое сразу. – Я поговорю с Адеей, но ты же знаешь, что она скоро уедет, дай ей время, она слишком сильно не хочет покидать дом.
– Хорошо, Ваше Выс…
Илия подлетел к Гослину и замахнулся:
– Не смей обращаться ко мне так, невеглас[3]. Не когда ты уже… – Илия оборвал свою речь и, развернувшись, вышел.
У Гослина засвербело в носу. Он был неправ? Когда его братья и сестры были обижены на него, мужчина всегда ощущал их обиду, как свою. Возможно, надо было хоть раз позволить себя ударить. Илия смотрел на него так, будто бы Гослин предает его каждый раз, как возвращается к уважительному обращению и титулам. Словно бы он этим его оскорбляет. Словно он забыл что-то, о чем брат не спешит ему напоминать.
– Я устал.
И закрыл глаза.
[1] С языка Ноль – Я люблю тебя, моя прекрасная.
[2] С языка Ноль – Я люблю тебя, мой король.
[3] Здесь: недогадливый, идиот, несмышленый.
Глава 12. Слово суда Жастис
Аромат ванили донесся до носа только проснувшейся Логас еще до того, как она увидела вошедшего. На самом деле, слово увидела здесь подходило мало, но девушка догадывалась о том, кто это мог быть.
«Доступ в темницы был только у членов королевской семьи, верно? Вероятно, это был кронпринц или одна из принцесс».